Давид Шварц - Повести. Рассказы. Истории

Несколько занятий были посвящены теории прыжков и складыванию парашюта.

– Вы складывайте, ребятки, складывайте, – почти пел инструктор Ижак. – Да хорошо складывайте, вам же прыгать придётся, хе, хе. Ты вот, длинный, сложишь неправильно, а ты, как тебя? – он обратился к Ней – а ты вот, будешь с этим прыгать! Плохо сложит этот длинный, и ты, такая красивая, полетишь вниз камешком, да и разлетишься вдррребезззги!

Я его чуть не убил! Мысленно. У меня все обмерло внутри. Надо же, скотина, такое ляпнуть! Про Неё!

Потом нас повели прыгать с вышки в том же аэроклубе.

Забираешься на вышку, облачаешься в сбрую и прыгаешь вниз.

Почти долетаешь до земли, но тут пружинные амортизаторы тебя с силой тормозят, ты пластично, но сильно, с ударом, подпрыгиваешь вверх и останавливаешься, покачиваясь.

Неприятная это штука – прыжок с вышки. Во-первых, удар при торможении довольно сильный, а во-вторых, смотреть перед прыжком с высоты пятиэтажного дома на землю довольно неприятно.

Но Она прыгала передо мной, и я, стиснув зубы, показал себя мужчиной, то есть, не заверещал!

Я был доволен.

Ещё и потому, что видел, как Она искоса наблюдала за мной.

Прыжок с самолёта был назначен на воскресенье.

Утро было ранним, день солнечным, нервы слегка натянуты, но настроение было боевым!

Я Ей покажу! Я Ей докажу! Я Ей…

Во дворе аэроклуба собралось не так уж много ребят.

Почти половина сдрейфила и не пришла.

Инструктор Ижак построил нас и стал придирчиво осматривать, подшучивая.

– Ну, что, самоубийцы, все готовы?

И тут он дошёл до меня.

– Иди домой!

Я взвыл:

– Что такое, почему?

– Ты хочешь прыгать в этих тапочках? – он указал на мои кроссовки. – Сколько можно говорить, что прыгать надо только в ботинках, иначе свернёшь ногу или же сломаешь! Кто сегодня в резерве на прыжок? Сменить его!

Из резерва вышел мой приятель, которого я уговорил попрыгать малость с парашютом, и который прошёл всю учёбу и прыжки с вышки.

Он подошёл бледный, с испариной на лбу. Понял, видать, что в резерве лучше.

Искоса я увидел также, как заухмылялась моя пассия и стала что-то шептать на ухо подружке.

Кровь бросилась мне в голову.

Я закричал:

– Товарищ инструктор, пожалуйста, дайте мне двадцать минут, я живу недалеко, переодену ботинки и вернусь! Не уезжайте в аэропорт без меня! Пожалуйста!

Крик был настолько жалобным, что Ижак махнул рукой:

– Давай, только живо!

Да, это был спринт со спуртом!

Я бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла! Чистый Мцыри! Ноги практически не касались земли, они часто-часто перебирали воздух! Аэродинамика только такая!

А отчего это?

Ясно дело, упасть лицом в грязь перед любимым существом, могущим подумать, что я трус и поэтому специально припёрся в этих тряпочных корочках было недопустимо!

Запыхавшийся, в крутых ботинках я прискакал как раз к отходу автобуса, куда почти все погрузились.

Первое, что я увидел, это квадратные глаза приятеля, которого я по запарке чуть не заставил прыгнуть вместо меня!

Он с воем выскочил из автобуса, подмяв кого-то, хлопнул меня по плечу и на большой скорости рванул из этого аэроклуба с сумасшедшими студентами-самоубийцами!

Насколько мне известно, он, по сей день, так и не прыгнул с парашютом.

И при встрече со мной потом долгое время крутил пальцем у виска.

Я глянул на Неё, Она глянула на меня, чтоб посмотреть, глянул ли я на Неё!

Всё было в порядке. Она была довольна.

Тут надо сделать лирическое отступление.

Я был влюблён в неё, а она любила другого.

Да.

Это была драма, практически «Отелло», «Ромео и Джульетта» и «Анна Каренина» в одном флаконе! Только я тут был не Ромео, а натуральным негром и несчастной жертвой – хоть сейчас под паровоз!

Я был влюблён – и всё!

Чего я добивался этими прыжками с парашютом – сам не знаю, по сей день!

А может, это и есть великая тайна любви? Бездумно, по велению сердца стремиться быть рядом с любимым человеком и выглядеть в его глазах героем? Кто знает?

И это при том, что мне не хотелось её телесно. Я ведь говорю, она меня отталкивала своими физическими… ммм… скажем, параметрами.

Любовь духовная? Вроде, нет!

Наверно, это было просто любовное томление молодого, здорового человека, жаждущего любви в восемнадцать лет. Не знаю.

Но она, любящая другого, тем не менее, играла со мною в жестокие игры, поглядывая на меня, подкалывая и заигрывая временами, подпуская ближе и тут же отталкивая.