Юрий Прокопенко: По следам Чернобыля. Былые надежды

– Я думаю, шеф, что сейчас не надо ничего придумывать. У нас новая лаборатория и дай бог наладить ее работу, как ты считаешь? А остальное приложится. Не все сразу, верно?

– В общем, ты, как всегда права, надо наладить работу, а там видно будет. Кстати, как у тебя дела в детском саду.

– Почти договорилась. Надо еще согласовать в райздраве. Думаю, возражений не будет, ведь никто за это не платит.

– Да, к сожалению, это так. И не будут платить при такой сложной обстановке. Не до здоровья сейчас, когда в магазинах пусто и страна вот-вот развалится.

– Я хотела обсудить с тобой следующий вопрос. У моего академика есть к тебе конкретное предложение с финансовым обеспечением. Он хочет встретиться с тобой и все обсудить. Ты можешь принять его?

– Конечно. Он уважаемый человек и я с интересом выслушаю его. Когда он может приехать ко мне?

– Спасибо. Я узнаю и тебе сообщу.

Татьяна вышла из кабинета.

«Что ж, может быть и стоящее предложение. Пусть приезжает» – подумал Иван, и вновь пододвинул к себе лист бумаги с начертанной на нем схемой алгоритма взаимодействия отдельных элементов его лаборатории при эпидемиологическом исследовании.

Если вспомнить совсем еще недалекое прошлое, когда доктору Белецкому в категорической форме предложили покинуть пост директора института, то станут понятными те сложности, с которыми он столкнулся на новом месте. Ему предложили создать специально под него любую лабораторию в любом институте, где это было бы приемлемо. И Иван согласился, а что ему еще оставалось делать, когда под напором партийных властей высокого уровня на его место был предложен другой человек, то же директор, и тоже профессор, даже академик, но Иван оказался менее защищенным, несмотря на прикрытие со стороны заместителя министра здравоохранения. Тогда Иван вернулся к своей давней идее, которая нашла свое начальное развитие в его докторской диссертации. Речь шла об изучении последствий на здоровье населения загрязнений окружающей среды. Это была своего рода микротоксикология, когда уровни химических веществ, действующие на организм, не столь велики, что бы вызывать в нем заболевания. Но оставаться бесследными они тоже не могли. Надо было своевременно исследовать первичные неблагоприятные изменения здоровья, пока они не переросли в устойчивые и губительные заболевания, например, такие как онкологические. В широком смысле слова, все это можно было назвать медицинской экологией. Так и сделали. Новой лаборатории доктора Белецкого дали точно такое название, оставив широкое поле для возможного маневра при выборе конкретных исследований. Саму лабораторию собрали по частям. К нему пришли Татьяна, его ученик Владимир, еще два специалиста из прежнего института и несколько лаборантов. Ему была передана кое-какая исследовательская аппаратура, персональный компьютер, расходные материалы и желание начать новое дело. С последним как раз было не все в порядке. Даже Иван, как руководитель лаборатории, чувствовал, что-то мешает ему и его коллегам эффективнее продвигать новое дело. Может быть, это была вялая затяжная весна, которая никак не могла появиться в Москве в этом году, а может быть и все то, что мы обычно называем неопределенностью и чувство того, что все мы неизбежно теряем что-то важное, на чем строилась все последние годы наша жизнь.

Спустя несколько дней в кабинет к Ивану стремительно вошла Татьяна и предложила ему присоединиться к ней, сказав, что на Манежной площади собирается большой митинг. Иван согласился, хотя он не был большим любителем крупных и шумных зрелищ, а к политическим акциям всегда испытывал тихое, но устойчивое отвращение. После всего пережитого им уже в этом году, он не верил ни в одну из партий, поднимающих свои голоса с разных трибун. И чтобы там ни говорили красноречивые ораторы, он понимал, что за этими байками стоят в первую очередь их собственные интересы. Это была борьба за власть. И какой она будет в ближайшее время, Ивана мало интересовало. Главное, чтобы навсегда исчезла советская власть и коммунистическая партия. Против них он имел свои собственные счеты.

Татьяна вцепилась в руку Белецкого, и они устремились к Манежной площади. Прошли через Красную площадь, спустились мимо исторического музея к ажурным воротам Александровского сада и …остановились. Дальше прохода не было. Сплошная стена шевелящихся спин, переминавшихся с ног на ногу, с головами, вертящимися в разные стороны, и пытавшимися разобраться в сложившейся ситуации. Это была плотная стена толпы, собравшейся на митинг. Слева от Выставочного зала доносились отрывочные звуки каких-то призывов, не то лозунгов, смысл которых с этой точки площади разобрать не представлялось возможным. Иван потолкался на месте и почувствовал, что за его спиной настойчиво собирается народ. «Сейчас закроют все пути к отступлению, надо выбираться отсюда». Он попытался сказать об этом Татьяне, но та была уже далеко от него, не дотянуться. Иван попробовал раздвинуть толпу своим правым плечом и ему это удалось. Мало-помалу он стал выбираться из митинговой толпы. Нет, это все не для него. А когда выбрался совсем и поток людей заметно поредел, вдруг увидел своего давешнего знакомца в сером пальто и серой шляпе. Кажется, его звали Михаилом и он – профессор, читает лекции по социальной экономике. Конечно, это он.