Юрий Прокопенко - По следам Чернобыля. Былые надежды

Загрязнение не ограничилось 30-километровой зоной. Было отмечено повышенное содержание цезия-137 в лишайнике и мясе оленей в арктических областях России, Норвегии, Финляндии и Швеции.

Последние дни апреля1986 года в Москве не было дождей, впрочем, как и в течение всего апреля. Это привело к вялому росту весенней зелени, а высокая дневная температура создавала у жителей ощущение духоты и необычайной сухости. Все: и природа, и люди ждали дождя. И вот Гидромет пообещал дожди, начиная с 26 числа, но на чистом небе не было ни единой тучки. Москвичи с надеждой смотрели на небо, но, где там. Солнце нещадно, совсем не по-весеннему палило и изнуряло с непривычки, еще тепло одетых москвичей. У многих из них в руках были зонтики и на плечи накинуты плащи. В Москву дожди пришли только 30 апреля и то, они были кратковременными и какими-то ленивыми. Заждавшейся дождей растительности этих осадков явно не хватило, а слежавшаяся в углах мостовых и во дворах пыль лишь раскисла от пролитой влаги. Поднявшийся было ветер, перегонял тучи городской пыли с места на место и загонял ее в открытые окна домов, где покрывал поверхности мебели, подоконники и проникал в дыхательные пути домочадцев. У многих москвичей появились чувство «поперхивания» и сухой изнуряющий кашель, о чем они нередко говорили, встретившись друг с другом.

Зато 26 и 27 апреля дожди выпали во многих других местах на юго-западе европейской части России. При юго-западном ветре дожди покрыли значительные пространства Брянской области, в Белоруссии, на Орловщине и еще кое-где местами. Это были не простые, а рукотворные дожди. Специалисты сделали все, чтобы остановить дождевые тучи, плывшие с Припяти в сторону Москвы. Эти тучи содержали большое множество радиоактивных частиц, которые, попади они на территорию большого города с многомиллионным населением, без сомнения принесли бы катастрофический урон. Тогда то и было принято решение остановить эти смертоносные тучи, раздробив их на отдельные части и опустив в виде дождей на поверхность земли. Так образовались зараженные радиоактивными веществами обширные пятна, покрывшие леса, луга, весеннюю растительность, заразив почву и все, что на ней произрастало, и воду со всем тем, что в ней плавало. Люди, проживавшие на этих «пятнах», не составили исключение. Уже потом начались исследования уровней загрязнения почв и растительности, картографирование загрязненной территории и разработка превентивных мер по отношению проживающего на ней населения. Но сначала все оставалось как всегда. Повсюду прошли первомайские демонстрации, люди предавались весенним радостям и выходили на ожившую после зимы природу, отдыхали, развлекались и жарили шашлыки.

Весна в Москве в 1991 году была на редкость несмелой, вялой и апатичной. Она не спешила прийти на смену надоевшей зимы. Уже март подходил к своей середине, а на дворе даже днем совсем не было тепла. Казалось, что редкое солнце, иногда появлявшееся в разрывах серых облаков, сплошь затянувших неприветливое московское небо, не собиралось согревать землю своими лучами. Под стать погоде было и настроение москвичей. В большинстве своем они находились в подавленном состоянии, в ожидании чего-то до сих пор неведанного, не доброго. К этому присоединялись пустые полки магазинов и постоянное чувство голода, ранее не известное москвичам. Они всегда были на привилегированном положении. Это в их город устремлялись «колбасные электрички», развозя продукты по всему Подмосковью и ещё дальше. Сейчас и этого не было. Полное недоумение на лицах покупателей, пришедших в магазины и увидевших вместо привычной еды, пустые полки и холодильные установки. В чем дело? Куда все это делось? И спросить было не у кого? А из «ящика», как ни включишь его, доносилось громкое разноголосие, убеждавшее зрителей и слушателей в необходимости происходящих перемен. Но этим сыт не будишь.

У каждого свои неприятности и сложности, а у всех одно общее подавленное чувство утраты того, на чем держалась их жизнь, утраты основ устойчивой жизни и неведение того, что их ждет впереди. Доктор Белецкий вышел из института с надеждой пообедать в каком-нибудь кафе, коих было предостаточно в центре Москвы. Он повернул из переулка на Маросейку и направился в сторону Политехнического музея. Уже больше месяца он работал на новом месте и постепенно осваивал местные проулки и улицы на предмет магазинов, столовых и кафе. Было обеденное время и хочешь, не хочешь, но надо что-то положить в желудок. Вот в этом кафе ему не раз удавалось получить порцию сосисок или пельменей, выпить кофе с молоком, закусив слойкой. Открыл дверь и пристроился в очередь к прилавку, за которым трудились женщины в белых халатах. Они быстро и ловко выставляли на прилавок тарелки, на которых были на выбор сосиски, пара котлет или пельмени. Иван посмотрел на лист с ценами и пришел к заключению, что все здесь вполне приемлемо. Вчера в это время ничего подобного здесь не было. Значит, сегодня ему повезло, как и многим таким же, стоявшим в очереди в этом кафе.