Ирина Владыкина - Роман = Метро. Мир души и пространство смыслов

Цветет и пахнет, как орхидея! Ее нельзя не любить. Вот она идет, плывет, даря свое благоухание этому затхлому городу накануне катастрофы. «Моя лебединая песня, лебединая песня города», – думал Петр, смотря уходящей даме в след. Он побежал за ней. Приблизившись, упал на колени и схватил ее за подол платья. «Не уходи, пожалуйста». Ей стало его немного жаль. Цветы она взяла, она любила, чтобы ее дом украшали вазы с цветами. А вот уже два дня, как ей их никто не дарил. Но на него почти не посмотрела. А сказала своей спутнице: «Это мой поклонник. Он ходит на все мои спектакли. Милый мальчик, неухоженный только». Звонко засмеялась и пошла дальше, потом обернулась и громко крикнула: «Приходите на „Маскарад“ в субботу. Получите незабываемое удовольствие». Он, конечно же, придет, если доживет. Кашель душил его, он выплевывал свои чувства с кровью на белый снег. Но их было так много, что даже, если бы он выплюнул, вывернувшись наизнанку, все свои внутренности, они бы остались, разлившись по всем телу вместо легких и печени.

Очнулся молодой человек уже в больнице. Перед ним стоял врач в белом халате.

– Вам не долго осталось. Сообщите родителям и пригласите священника.

Он не мог умереть раньше субботы, просто не мог. Он должен был ее увидеть в последний раз, увидеть, как она играет в «Маскараде», и умереть. Ночью он периодически просыпался, бредил, ему снилось, что люди в карнавальных масках пытались его съесть, он убегал от них, прятался в какой-то каморке. Но комод в этой каморке превращался в Мейерхольда с гротескным длинным носом, насаживал его, как бумажку, на свой нос и разрывал на куски.

Сколько таких ночей прошло, Петр сказать не мог. Но из бреда его вывела громкий голос врача: «Запишите. Февраль, 26 числа 1917 года от рождества Христова, больной бредит третьи сутки.» Больной резко открыл глаза, 26 февраля, 1917 года, сегодня «Маскарад» с его любимой Кэт в главной роли. Он должен туда попасть.

– Доктор, мне нужно идти.

– Да что вы говорите, молодой человек? Куда? На тот свет торопитесь? Успеете еще. Анна Кузьминична, принесите больному попить.

Толстая, необъятных размеров тетка махнула своим задом и подошла к двери.

– Температуру ему померить? 36.6, прямо как у здорового. Жить хочет.

– Сегодня хочу. А завтра уже нет. Мне завтра не за чем жить. Завтра маскарад закончится.

Никаких философских проблем нет. Есть только анфилада лингвистических тупиков, вызванных неспособностью языка выразить истину.

– Никаких философских проблем нет. Есть только анфилада лингвистических тупиков, вызванных неспособностью языка выразить истину, – раздался громкий мужской голос. Это был студенческий приятель Петра, Роман Верховенский.

– О, это ты. Рад тебя видеть.

– Да, дружище, это я. С приятными новостями: парочка гимназисток лишилась невинности не далее, чем несколько часов назад.

– Опять ты за свое.

– Ну я понимаю, тебе не нравятся молодые стройные тела. Ты любишь барышень постарше. Кстати, о барышнях. Давеча видел твою Кэт на поэтическом вечере Есенина. Господи, это же такая муть.

И он начал басом читать:

Кому это сейчас интересно? А на Кэт он твою так смотрел, раздевал глазами. Но она не сдалась нет, хотя бы, наверное, сдалась, если бы денег у него побольше было. Перстень ей новый с изумрудом там прямо один любитель искусства подарил, так она пошла с ним в покои. Да-с.

– Замолчи. Не хочу тебя больше слушать. Ты пришел зачем? Гадости мне рассказывать?

– Эх, брат! Наивный ты какой! Да зачем тебе нужна эта краля престарелая, когда гимназисток полно, бесплатно, на все согласных. Да и ладно бы давала она тебе тела своего белого, а то так, волочишься за ней и все. Все деньги на цветы извел.

Петр молчал, ему было никак.

– Пустое это все, ты лучше расскажи, билеты достал на «Маскарад»?

– Ну а как же – обижаешь. Ты ж знаешь, что папашка мой тусуется с этими театралами. Бесполезные они все, да. На завод бы пошли.

– Ну а ты так тоже. Что ты сделал в своей бесполезной жизни?

– Я-то? Эх, ты! Я ж без пяти минут юридических дел мастер. Такие, брат, как я, всем нужны. А то, что папашка мой – буржуй, так это кого интересует? Новая власть придет, вышлют его на все четыре стороны. И заживем. Такие, как я, им нужны будут. Ага. Билетик держи. Ну все я помчался, у меня еще одна гимназисточка несговорчивая по плану. И ей билетик достал. Эллочкой зовут.