Елена Фёдорова - Лунное молоко. Научно-мистический роман

– Десять.

– А мне двенадцать. Я старше, а значит ты должна меня слушаться… Мы пришли. Твой дом. До завтра… – сказал и исчез.

Альбертина вошла во внутренний дворик, попала в привычную обстановку и поняла, что выросла. Всё здесь показалось ей маленьким, кукольным и слишком простым. Хотя прежде каждая мелочь вызывала восторг. Она прошла к себе. До завтрака оставалось ещё несколько часов, и Альбертина решила почитать. За этим занятием и застала её мать.

– Ты так усердно занимаешься, милая, что порой мне становится стыдно за то, что я лишила тебя детства, – проговорила донна Коронела, обняв дочь. – Уговорю Якобело, чтобы он взял нас с тобой на большую регату.

– О, это было бы замечательно. Я как раз прочла о том, что Гранд Канал делит Венецию на две части, что длина его почти четыре километра, а ширина местами от тридцати до семидесяти метров. Хотела бы я посмотреть на три главные моста Риальто, Скальци и мост Академии. Скажи, а правда, что в канал впадает сорок пять маленьких каналов – рий?

– Наверное, – донна Коронела поцеловала Альбертину в лоб. – У меня никогда не возникало желания пересчитывать каналы, дорогая. Доверимся составителю книги.

– Доверимся, – поддакнула Альбертина.

Учитель теософии сказал ей однажды, что со временем любая история обрастает новыми неожиданными, но не всегда достоверными подробностями, поэтому нужно всё подвергать сомнению.

– Венеция – это большая историческая книга, и если внимательно слушать голос города, то можно многое узнать, многое… Но вам, юная синьорина, не стоит так серьёзно относиться к моим словам, – заметив её растерянность, добавил он. – Всё в мире меняется. Мы меняемся вместе со временем, а вот город нас переживёт. Переживёт для того, чтобы передать свою память тем, кто будет жить здесь через несколько столетий и даже тысячелетий.

– Неужели здания не разрушатся? – спросила Альбертина, удивленно.

– Разрушаться, но не все, – ответил учитель. – Верю, что большинство дворцов сохранит свою красоту на долгие-долгие годы. Возможно, мы с тобой, Альбертина, ещё встретимся здесь на перекрестке судеб лет через пятьсот. Всё возможно в этом изменчивом мире, моя девочка, – рассмеялся. – Я слышал, что твой отец заказал плотнику гондолу. Это так?

– Да, это так, господин учитель, – ответила она.

– Прекрасная новость. Значит ты сможешь отправиться в путешествие по Гранд Каналу и насладишься красотой архитектуры.

– Я бы хотела в начале узнать историю гондол. Вы расскажите мне её, господин учитель?

– Конечно, дорогая. История – моё любимое занятие. Итак. Гондола – легкая лодка появилась во времена правления первого дожа в 1094 году. По утверждению одних, название её происходит от греческого слова кондуле – раковина. Другие говорят, что названа она латинским словом кумбула, что значит – небольшая лодка. Наружная обшивка гондолы ярко раскрашивалась и украшалась дорогими аппликациями. Каждый состоятельный венецианец хотел перещеголять другого. Парад тщеславия прекратил Сенат Светлейшей Республики в 1562 году. Лодки повелели красить в черный цвет. Разрешили украшать резным орнаментом только нос лодки. Оставили фельцы – каюты с откидным верхом, тканевой дверцей и окошками, обрамленными шнуровкой и лентами. За такими окошками обычно прячутся синьоры и синьорины, – улыбнулся. – Мне нравится смотреть на проплывающих мимо людей и размышлять над тем, кто они такие? Почему прячут свои лица? Что творится в их мыслях, сердцах, душах? Так же они черны, как венецианские гондолы или есть в них яркие краски мира, – покачал головой. – Ты заметила, Альбертина, что я всё время о чем-то думаю? Да-да… я всё время замыкаю круг на себе… Это не вежливо. Мы же с тобой говорили о гондолах. Итак. Лодкой управляет гондольер. Он стоит на небольшом возвышении на корме гондолы и толкает её вперед длинным легким веслом, которое опирается на изогнутую уключину – форколу, – учитель улыбнулся. – Надо тебе сказать, что гондольеры – это особенная категория венецианцев. Они всегда элегантно одеты, немного надменны и самолюбивы. Такое странное поведение объяснимо. Гондольеры возвышаются надо всеми сидящими в лодке. Они – хранители чужих тайн. Они прекрасные певцы, готовые порадовать каждого своим мастерством. Им нравится услаждать слух, сидящих в гондоле людей.

– Так вот откуда доносятся такие красивые песни! – воскликнула Альбертина. – Мне нравится их слушать. Они то приближаются, то удаляются, то звучат громко, словно поющий стоит под нашими окнами.