Иван Катков: Еще один день. Сборник рассказов

****

На ночь в отделении оставалась дежурная медсестра и охранник. Мужик лет сорока – сорока пяти, похожий на отставного военного. В одно из своих дежурств они решили выпить. Накрыли стол в процедурной и приглушенно включили музыку. Сначала все было спокойно. Но ближе к полуночи сестра стала хохотать и подпевать Кадышевой. Из процедурной тянулся табачный дым. Потом они что – то разбили.

– Уроды, епт, – ворочаясь, поднял голову Юрка, – пацаны, хлопните чем – нибудь по «титану», чтоб они там позатыкались!

Матерясь, Шуля сбросил одеяло, поднялся, и принялся колотить по баку столовой ложкой. Дверь в конце коридора грохнула и послышались гулкие частые шаги.

– Чуваки! – вскрикнул Шуля, – там охранник к нам ломится! С ножом!

Прокричав, он нырнул под кровать.

Охранник забежал в палату и хлопнул ладонью по выключателю. Свет зажегся, и мы увидели запыхавшегося дядю Женю в расстегнутой гимнастерке и семейниках. В руке он сжимал скальпель. Его губы дрожали, глаза были стеклянные.

– Подъем! – проревел цербер, размахивая скальпелем.

– Дядь Жень, иди ты на хер, – перевернулся на другой бок Леха, – новенькие, – пробормотал он в стену, – не заморачивайтесь, он контуженый.

– Подъем, твари!!!

– Лех, – сказал Юрка, – осади ты его, спать охота.

– Ладно, – Леха нехотя перевернулся на спину, и, заложив руки за голову, крикнул:

– Сержант Лебедев!

– Я! – охранник со звоном отбросил скальпель и вытянулся по стойке смирно.

– Отбой!

– Есть! – выпалил дядя Женя, лег на пол и закрыл глаза. Он шумно дышал. Волосатая грудь его тяжело вздымалась.

Вошла медсестра. Присела, сделала ему в вену укол, поднялась, расправила халат и сказала:

– Мальчики, вы уж извините нас, мы тут пошумели немножко… День рождения у меня сегодня. Будьте добреньки, оттащите его в холл.

Шуля высунул голову из – под кровати.

– Поздравляем, – недовольно пробурчал Антон, схватил контуженного за ногу и поволок по коридору.

– Ну как, весело у нас? – повернулся ко мне Леха.

– Не то слово, – выдохнул я. – Слышь, Лех?

– А.

– А он что, и порезать бы смог?

– Да запросто, – усмехнулся Леха, – с ними главное вести себя правильно. Не ссать. Они же как звери – чувствуют страх, и нападают.

– Откуда ты все это знаешь – то?

– У меня батя в Афгане воевал, – сказал он, отворачиваясь к стене, – ну все, давай, я залипаю уже…

****

Утром я услышал голос санитарки.

– Кто дежурный по завтраку? – спросила она, заглянув в палату.

Понятное дело, никто не отзывался.

– Я дежурный, – сказал я, и добавил: с Шулешовым.

– Хорошо. Давайте только поживей, мальчишки.

Я встал, быстро оделся и стал будить Шулю.

– Санек, – толкал я его в бок, – пойдем за завтраком сгоняем. Вставай, хоть воздухом подышим, может пивка успеем зацепить.

– Идем, – открыл глаза он, услышав магическое слово «пиво».

Санитарка выдала нам фуфайки и мы выбрались на улицу. Вдохнули бодрящего октябрьского воздуха, вкрутили в рот по сигаретке, и зашагали на кухню. Под ногами хрустели затянутые коркой лужи. На тополе горланила ворона.

– Смотри, – кивнул в сторону Шуля, – психов выгуливают.

По аллее ползла странная колонна из пяти человек. Локомотивом, сжимая в кулачище веревку, шел матерый санитар. Конец веревки держал его коллега. А между ними, связанные по рукам, плелись «пассажиры». На них были огромные сапоги, клетчатые шаровары путались в коленях. Объеденные ушанки загадочным образом держались на их лбах или затылках. Больные смотрели строго перед собой, и, кажется, не моргали.

«Кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума» – припомнил я слова кого – то из великих.

Пройдя метров сто, мы оказались у серого здания с металлическим лотком для приемки хлеба. Поодаль четверо наших ребят выгружали из машины сетки с капустой и луком. Парни трудились за еду. После работы их от пуза кормили. Шуля приветливо махнул им. Один из них кивнул в ответ. У заднего входа толпились пациенты.

– Пойдем, – сказал Шуля, – нам туда, походу.

Как только мы подошли ко входу, меня схватила за рукав бабушка в пуховой шали и грязном бордовом пальтишке.

– Николаш, сыночек, – заскулила она, – ты не видал мою кошку Графочку? Аграфену? Вот ведь что, убегла куда – то и не сыщешь…

– Свали, бабуля, не до тебя, – я вырвал руку и мы поспешно вошли в кухню.

Несмотря на то, что работали вентиляторы, внутри было душновато. Пахло выпечкой, котлетами и тушеным мясом. Все это изобилие повара носили большими противнями. Носили неизвестно куда. Украдкой заглянув в бадью с супом, я увидел плавающие там куски мяса. Вспомнил нашу баланду и по – волчьи облизнулся.