Иван Катков: Еще один день. Сборник рассказов

Кабинки в сортире не предусматривались. Восемь дыр – и все удобства. Трое испражнялись, а коренастый азербайджанец, глядя в осколок зеркала, брился. Я закурил. В туалет вошел толстяк. Длинные сальные волосы, в ухе покачивалась массивная серьга. На нем была майка с надписью «NOFX» и камуфляжные штаны.

– Давно здесь? – спросил он, закуривая.

– Минут сорок.

– Ясно. Я и сам только что прибыл. А ты откуда?

– Из «Дуста», – затянулся я, отворачиваясь от рыжего паренька, который усердно подтирал зад.

– Понятно все. А я из Нижнего…

****

В общем, контакт был налажен. Шулю, так он представился, положили в мою палату. Он оказался очень общительным и веселым. Рассказал, что «басит» в панк – команде «Stop brain», и на следующий год они запишут альбом. За болтовней мы не заметили, как подкралось время обеда. В пластмассовой миске плавали крупно порубленные куски капусты. Ляпушка серой каши на второе. И стакан бледного компота с бромом – на третье. Поклевав кашу, я отнес миску к мойке. Шуля попросил добавки.

– Как ты можешь это жрать? – поморщился я.

– Да ладно, – скреб ложкой он, – у меня желудок и гвозди переваривал.

Я вышел из столовой и опустился на сиденье в холле. Рядом за столом сидела дежурная медсестра и что – то записывала в журнал.

Поглаживая себя по животу, выполз Шуля.

– Нормалек, – подмигнул он, – жить можно.

– Пойдем, что ли, покурим, – поднялся я.

Потопали в туалет. Человек пять стояло полукругом около умывальника. Когда дверь за нами хлопнула, все резко обернулись. Я успел заметить, как один из них спрятал бутылку водки за спину, но увидев нас, достал обратно.

– Давай, не тормози, – сказал ему плечистый парень в черной безрукавке, и, взяв бутылку, глотнул.

– Новенькие, бухать будете? – спросил он, закусывая конфетой.

– Да ладно, – отмахнулся я, – че уж тут пить – то. У меня сотыга есть, может еще намутим?

– И у меня полтос, – поддержал Шуля.

– Че, можно, – сказал парень, – ща Киселя зашлем… Меня, кстати, Леха зовут.

Пожали руки. Чтоб купить водки, гонцу приходилось спускаться по связанным простыням из окна второго этажа. Окна на первом были зарешечены. Минут через двадцать тщедушный мальчишка принес, обернутые олимпийкой, пару бутылок водки. Леха отвинтил крышку, в ноздри ударил резкий запах спирта.

– Не потравимся? – недоверчиво покосился я.

– Да не, – мотнул головой Леха, – постоянно ее берем.

Пили быстро и осторожно. Раздавили литр на шестерых, покурили, и разошлись по палатам. За весь день, кроме больничной каши, я ничего не ел, поэтому меня развезло. Прямо в сланцах завалился на койку и уснул.

****

Проснулся я от оглушительного клича Кинг – Конга. Рослая медсестра с грубым низким голосом.

– Субботин, Шулешов, Алексеенко, Каталов, Эрдман – на анализы!

Ребята лениво вставали с коек, зевали, потирали глаза и потягивались.

– Каталов, – медсестра подергала меня за штанину, – тебе че, особое приглашение нужно?! Вставай давай!

Я поднялся. Странно, но голова совсем не болела. Будто и не пил вчера. Дошел до сортира, отвернул кран, напился ледяной воды, поплескал на лицо, закинул в рот жвачку, и почесал в процедурную.

Первого вызвали Филю Эрдмана. Тощего, длинного, с острым крючковатым носом. И пока мы его ждали, старожил из первой палаты поведал нам любопытную историю. Оказывается процесс сдачи анализов в нашем отделении носил сакральный характер. Называли его обрядом посвящения.

– Вот заходишь ты в кабинет, – говорил он тоном мудрого старца, – медсестра командует – спускай штаны! Ты послушно приспускаешь штаны. Встань раком! Ты нагибаешься. Она берет спицу с ватным тампоном на конце и всаживает тебе в зад. Те же операции она проделывает с носом и горлом. Ничего особенного, конечно, но с жопой все – таки унизительно.

– Да уж, – усмехнулся я, – обалденная история.

– А откосить можно как – нибудь? – с надеждой спросил Шуля.

– Неа, один хрен сдавать придется, – развеял все сомнения рассказчик.

С трудом переставляя ноги, вышел Филя. На лице его читалось тоска и отчаяние. Сидящие в коридоре дружно зааплодировали.

****

По вечерам в наши окна тарабанили «педовки». Девчушки 14—15 лет, но не полоумные из соседнего корпуса, а нормальные, живущие неподалеку от больничного городка. Их, конечно, гоняли медсестры и охранник Женя, но они все равно почти каждый вечер дежурили под нашими окнами. Хихикали и показывали неприличные знаки.

– Вот в наше время, – поучала их пожилая медсестра, – девчата к офицерам бегали. Чего вас – то к дуракам так тянет?!