Татьяна Полуянова - Младенцы спали без улыбок. Рассказы

Я в дверь торкнулся, закрыто. Пришлось в окно лезть. Вот только не учёл я, что мать таз с вареньем на подоконнике остывать оставила.

Прибежала на грохот, свет зажгла и запричитала над лужей варенья, как они, бабы, умеют:

– Ох! Горе ты моё луковое! – потом на меня глянула. – Да где ж тебя черти носили? – и дальше в том же духе.

Видок у меня тот ещё, да и запахи тоже… Не герой. Подвёл Генку.

Только кроме доблести ещё и везение иметь надо.

В то раз повезло сильно – мать даже не выпорола. Гладила меня по голове и почему-то плакала. А меня вопрос мучил:

– К чему мне мертвяк на кладбище привиделся?

И подумал неожиданно: «Наверное, к пятёрке по географии».

На другой день к школе подъехала машина. Все к окнам прилипли: не каждый день в нашей деревне милицию увидишь.

Когда прямо в классе на меня наручники надевали, училка, правда, дёрнулась, заступиться хотела, мол, маленький ещё, не мог он тех уродов замочить, что могилки мародёрили. Но менты сказали, что следы привели в наш дом. А я и не против: вон как Верка Измайлова смотрит, да и пацаны заценили. Соображают, бедолаги, что перещеголял я братана!

Триумф случился, когда меня выпустили. Матери объяснили, что специально арестовали, чтобы настоящие убивцы бдительность потеряли. А меня, мол, как свидетеля охраняли, мало ли что.

Вся школа кричала: «Косой! Герой!» А Верка Измайлова букет подарила.

Нет, что ни говорите, а слава – это круто!

У меня мамка – страсть, какая залётная.

Сосед по колидору или на работе кто – палец ей покажет – она уже снова с пузом. Соседка её ругала, мол, нафига ты их рожаешь – без мужика-то?

Она хохочет только. Мамка наша весёлая. У неё глаза… Сияют как глаза двойной звезды… Не то, что соседка, тёть Надя. Вон опять мамку жжёт:

– Никак, снова под мухой? Ох, Галька, Галька! Берись за ум…

– Поздно пить боржоми, коль поезд ушёл! – захохотала мамка и ушла калымить.

Хорошо, Мишка с Пашкой в школу ходят. Хоть поедят там.

Скосили лето, осень отпылала.

Мне тоже в школу надо, спецальную. Но мамка сказала: чем в дурку ходить, нянькайся с малыми.

– Не жри тараканов, Дунька, скоко раз тебе говорено! – опять в колидор выползла, соплюха, быстро потетёхала на коленках. Мокрый след от двухвостки колготок.

Кажный день одно и то же. У пятой двери, где Колька рыжий живёт, поймала её. Приволокла Дуньку, сунула в кровать:

– Спи с Дашкой!

А Дашка сморщилась, реветь нацелилась. Тряпочку с хлебушком сунула в беззубый рот.

Думала я, думала и надумала: надо мамке спираль купить. Спросила у тёть Нади – самая дешёвая две тыщи стоит. Ничё, заработаю! Колька рыжий давно предлагал по десять копеек за штучку. По десять копеек – за кажную муху, выловленную из супа или сдохлую как-то по-другому. Ему это без разницы. Видать, донимают двукрылые жигалки бедолагу. Сам-то он мухи не обидит никогда – нечем: инвалид однорукий.

Мишка с Пашкой тоже к охоте подключились. Настоящую цель я от них скрыла. Сказала: будем из мухи слона делать. Они и поверили. Защёлкали газетой в комнате, захлопали свёрнутым журналом в колидоре и в кухне общей. Все соседи одобрили акцию. Несколько штук и они мне до кучи подбросили. Кому же охота с мухами жить? Только всё равно процесс обогащения шёл медленно. Колька рыжий на попятную, сидит, молчит, будто муху проглотил. Не ожидал, что столько денег отваливать придётся. Только на десятку в неделю и продавала ему. И никто из соседей покупать не захотел. Жмоты.

Скоро мухи кончились. Нет, белые по улице ещё летают, а чёрные кастрюльницы и зеленоватые говнушки куда-то попрятались.

А много ли ещё календарей украсят створки кухонных дверей?

Весной мамка снова родила. Прямо в комнате. Чьё-то тихое кряканье меня и разбудило. И Дашка завозилась, готовая проснуться. А мамка зашикала:

– Дашка, спи с Дунькой! – и тихо мне бросила: – Дай ей соску!

Потом завернула крякву в юбку клетчатую и ушла.

Когда Дашка уже три тряпочки иссосала, мамка вернулась. Пролезла в дверь боком, как сонная муха, и стала перед зеркалом. Смысла нет тереть стекло. Глаза в тумане, как фары…

Пространство – толчея в глазах, а время – гудение в ушах…

Я видела в окно: мусорный ящик тот крякающий кулёк проглотил, словно старую мочалку…

Скорее бы мухи прилетели. Тема со спиралью до сих пор актуальна…

Я боюсь про это даже думать. А вдруг соседи мои мысли своруют?

– Что же дальше, маленький человек? – спросила Дашка… или Дунька… а, может быть, ворона…