Крыласов Александр - Переплут и Бурмакин

– У кого это, у нас?

– У людей.

– Так-то у людей, а у нас, у богов, срока давности не бывает.

– Ваши проблемы, – отрезал Иван.

– О тебе же жандоблюсь.

– Что делаешь?

– Жандоблюсь. Забочусь, радею, постаринному. Тебе же хочу, оглоеду, помочь, чтобы снять с тебя родовое проклятье.

– А не надо мне помогать, – заупрямился Бурмакин, – без сопливых обойдёмся.

– Что ты всё время копырзишься?

– Не понимаю я твоих слов! – окончательно разгневался Ваня, – по-русски говори!

– Я по-русски и говорю. Копырзишься, значит, упрямишься. Так в древности говаривали. Купи древнеславянский разговорник и учи слова, если такой невежа уродился.

– Сам учи, – огрызнулся Бурмакин.

Переплут побродил по квартире, полистал отсыревшие мужские журналы и пробурчал:

– В кого же мне превратиться? Твоя простецкая рожа мне изрядно надоела.

– Полегче, оборотень.

– Чем ты мне, Ивашка, нравишься, так это своей несусветной борзостью. Ты, вахлак, с кем разговариваешь? С богом, однако!

– И что? Теперь тебе можно всякие непотребства творить?

– Конечно, можно. Это основное моё занятие. Переплут пролистал ещё один журнал и определился с новым имиджем.

– В Ди Каприо превращусь, – заключил он, – Вот Леонардо действительно красава. Сразу чувствуются славянские корни.

Переплут на глазах Вани из его двойника превратился в Леонардо Ди Каприо. Бурмакин разинул рот и простонал.

– Ты что, всех голливудских звёзд знаешь?

– Естественно.

– И в любого можешь превратиться?

– Без проблем. Я же продвинутый бог.

– А откуда ты столько современного сленга знаешь? Можно подумать, ты по ночным клубам тусовался…

– Да сколько у вас там новых слов, кот наплакал. Можно все выучить на шесть секунд. Мы же наверху не просто так сидим и дремлем, мы за вами наблюда-а-аем.

– Значит, мы у вас все под присмотром? – поразился Бурмакин.

– Под колпаком. – подтвердил Переплут, – Но я решил не просто сверху на вас глазеть, а спуститься на Землю, встретиться с тобой и поквитаться. Правда, Верховные Боги были против, и мне пришлось пойти в самоволку.

– Э-э-э, Переплут… да ты хулигаа-а-ан.

– Не без этого. Люблю пошалить и набедокурить.

– И не трогают тебя Верховные Боги?

– Не-а.

– Врё-ё-ёшь. Каждую неделю, небось, на ковёр вызывают.

– На ковёр из облаков, – хохотнул Переплут, – у нас, как и у вас, пока не рвёшься к власти, не устраиваешь митингов и не выносишь сор из избы – никому ты на фиг не нужен.

– А есть такие, что рвутся?

– Сколько угодно. Таких божков мёдом не корми, только дай к власти пробраться. Их уж и под землю низвергают, и в морскую пучину командируют, и на Эверест зафутболивают. А им, дурням, всё равно неймётся.

– А тебе, типа, власть не нужна?

– На черта она мне сдалась? «Мама – анархия, папа – стакан портвейна».

– Ты что, и Витю Цоя слышал? – ороговел Бурмакин.

– Конечно. Я и Сашу Башлачёва знаю. Все, кто пишет и поёт о хмельных напитках – мои друзья. Это и Ваня Барков, и Гена Шпаликов, и Веничка Ерофеев, и Серёжа Довлатов, и Володя Высоцкий, и Майкл Науменко, и Боря Гребенщиков, и Миша Кочетков. У меня много друзей.

– Насчёт власти я с тобой согласен, – умудрёно прищурился Бурмакин, – Что такое власть, я ещё в четвёртом классе прочухал, а некоторые дундуки до седых волос доживают, а всё никак не могут разобраться.

– А ты, значит, уже в десять лет всё просёк? – усмехнулся Переплут, – вундеркинд ты, Ванятка.

– Я был развитым ребёнком, – отчеканил Бурмакин, – на уроке истории я спросил учительницу, чтобы случилось, если бы решающую битву выиграл не Красс, а Спартак? Римские легионы наголову разбиты, а бывшие рабы берут власть в свои руки. – Знаешь, что она мне ответила?

– ?

– Ничего бы кардинальным образом не переменилось. Бывшие рабы сидели бы на трибунах в белоснежных тогах и показывали большим пальцем вниз, а вчерашние патриции рубились бы и гибли вместо гладиаторов на арене. И всё. Рабовладельческий строй бы не пошатнулся, система товарноденежных отношений не пострадала и осталась той же.

– А если бы Спартак захотел устроить коммунизм уже тогда? – подмигнул Переплут.

– Я задал тот же вопрос. Историчка была лаконична: «У него ничего бы не получилось, а если бы он стал настаивать, его бы задушили свои же. Нельзя перепрыгивать из одного общественного строй в другой по человеческой прихоти».

– Правильно сказала. Люди ничего не решают, всё решают боги.

– Ты не забыл, что я агностик?