Сергей Корнев - Дофамин. О любви и нелюбви

Тётя Люда, близкая подруга Марии Павловны, мамы Ильи, продавец, 45 лет:

– Илья… он не то что хитренький, он – невыносимый и подлый прохвост, между нами говоря. Он матерью вертит, а не она им. Дура она, смотрит, смотрит, и никак она своего Илью как следует не рассмотрит. Я-то давно этого прохвоста поняла. Лёха как раз наоборот: парень простой, добрый и мать любит по-настоящему.

Эльвира, студентка, 20 лет:

– Всё началось с ужасной банальной вещи. Он сказал: «Давай по-настоящему». Я знала, что он скажет это. Все парни говорят это рано или поздно. И все девушки рано или поздно «дают». И я «дала». Да, я сама виновата. Не надо было. Он меня за дурочку считал. Да я и была дурочкой. Я знала, что у него есть девушка, кроме меня. Зовут Даша, кажется… И я не требовала от него ничего. Просто была с ним и всё. Никаких обязательств. Никаких прав. Думала, что он оценит это. Обдумает это и выберет между мной и Дашей меня. Вот – никаких скандалов, только одна любовь. А он, оказывается, даже не заметил всю эту мою хрень. Он ничего не заметил. Ничего не подумал. Просто засунул свой омерзительный член, подёргался пару минут и на радостях кончил в меня… И я залетела… Потом аборт… Потом целый год выброшенной жизни… Я сама выбросила эту жизнь. Я сама хотела умереть. Я совершила преступление, какое никак нельзя оправдать, никак нельзя себе простить. Было только одно, что меня спасало иногда. Мысль, что мне не надо нянчить его ребёнка – с его чертами, его повадками, со всеми этими его отвратительными качествами. Я могла целый день ходить весёлая и строить планы на жизнь. Но на завтра возвращалась мысль, что этот ребёнок ещё и мой, что этот ребёнок в тыщу раз более мой, чем его. Его же был всего-навсего только омерзительный член. Меня до сих пор тошнит, когда я представляю, как он входит в меня. Я считала себя самым ужасным чудовищем на свете. А… а… Илья… приходил ко мне опять… за «этим». И я давала ему «это», чтобы хотя бы не быть одной. Когда я надоела ему, он ушёл. Я осталась одна, и это меня спасло. Я как будто начала дышать чистым воздухом. Я радовалась: «Я – такая тварь, такое ничтожество, дышу чистым воздухом, я всё ещё живу!». Потом мы как-то случайно встретились с Ильёй, и он познакомил меня с Тимуром. По правде, я не знаю, что испытываю к Тимуру, но выхожу за него замуж. По сути, у меня нет другого выбора. Я должна продолжать жить уже не за себя. Я должна наплевать на себя и дать жизнь тому, у кого я её отобрала. Мне трудно рассказать об этом внятно. А Илья… Здесь проще. Он – самое плохое, что было в моей жизни. Как бы я хотела вернуть всё назад, чтобы его в моей жизни не было. Ведь тогда всё обернулось бы по-другому. Сейчас я жила бы другую жизнь. Ту. Мою.

Лиза Кривченко, внучка Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, ученица 2-го класса, 8 лет:

– Я на первом месте люблю мою маму, на втором месте люблю папу, на третьем месте Данилу, на четвёртом – бабушку… нет, на четвёртом месте я люблю тётю Аню и дядю Олега, на пятом – бабушку и дедушку, на шестом месте у меня идёт тётя Шура и дядя Коля, на седьмом – тётя Маша и дядя Лёня, на восьмом… восьмом… бабушка Люба, на девятом… дядя Лёша и тётя Юля, на десятом – дядя Саша и дядя Сергей… Ой, и дядя Илья…

Данила Кривченко, внук Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, 4 года:

– Дядя Илья – п**дюк!

Сергей, двоюродный брат Ильи, разнорабочий, 21 год:

– Я этого Илюшу п**додельного вообще не уважаю, бля!.. Я его даже за брата не считаю, нахера мне нужен такой брат!

Славка, друг Алексея Глинина, брата Ильи, работник автомойки, 28 лет:

– Мне за брата его, Лёху, обидно… Я на его месте давно бы Илье морду набил. Всегда есть за что. А не было бы, то просто так: чтобы поучить дурака. Я не могу спокойно смотреть на то, как он своего старшего брата привык говном считать. А сам-то кто? Да и кто бы ни был, нельзя так, неправильно это!

Маргарита Олеговна, преподаватель, 41 год:

– Илья Глинин никаким образом не может относиться к правильным людям. Во всех смыслах – и в общепринятом поверхностном, и в глубинном. Для первого у него явно недостаёт воспитания, для второго – перебор таких очень неоднозначных личностных качеств, как завышенная самооценка и устойчивый коммуникативный цинизм. Это вообще бич нашего времени. Представляете, человек находится в кругу своих друзей, пользуется их временем, их благосклонностью, их теплом и прочими вещами, которые даёт человеку дружественное общение, и произносит такие ужасные фразы, как «мне до всех по барабану», «я самый лучший, остальные – отстой», «я не остановлюсь ни перед чем, если надо, я буду шагать по трупам своих же друзей», «у меня нет друзей, я сам себе друг», «нет дружбы, есть совместное времяпрепровождение». Это может не звучать так вопиюще и буквально, но сквозить между слов, где-то в области мыслей. Правильный человек никогда не станет говорить и думать так цинично и себялюбиво.