Олег Белоусов: Ямочка

– Я сейчас затоплю баню, а ты пока поешь, если хочешь… Вот здесь я привез продукты и кое-что из нижнего белья… Не плачь! Я обещаю тебе, что как только сойдут синяки – отвезу тебя домой… Больше в подполье ты спать не будешь… Я купил тебе спальный мешок… Так что теперь спать будет теплее…

– Меня потеряла дочь… Она будет в панике искать меня везде… – сказала Зоя, продолжая плакать и вздрагивать всем телом.

– Сколько ей лет?

– Девятнадцать… Она студентка и не станет ходить в университет, пока не узнает, что со мной…

– Есть номер телефона, куда я завтра могу ей позвонить? – спросил Бурцев и тотчас пожалел, что спросил о телефоне. «Вдруг она поймет, что я никуда не собираюсь звонить… Ведь это для меня опасно… Если она догадается, что я намеренно обманываю ее, то это ее насторожит…» – подумал Валерий.

– Да…

– А художник объелся груш? – спросил Бурцев, пытаясь разрядить обстановку.

– Какой художник?.. – не понимая, спросила Зоя, на секунду перестав плакать.

– Тот, который нарисовал тебе дочь… Муж есть?

– Нет… Мы разошлись давно…

– А твои родители?

– Они тоже будут переживать…

Зоя стала плакать тише, а уже через две минуты совсем затихла. Эта взрослая и гордая совсем недавно женщина своей беспомощностью напоминала сейчас девочку-ребенка. Бурцев вышел из подвала, закрыл за собой дверь на засов и направился к дровянику. «Я дал ей обещание так искренне, что сам поверил в сказанное… – подумал он. – Я должен верить в свое обещание, чтобы быть убедительным… Не ведающие своей судьбы люди у нацистов в концлагерях спокойно стояли в длинной, медленно двигающейся очереди в крематорий… Я боялся ее слез, которые могли спровоцировать истерику и отчаянные действия, поэтому эта женщина действительно должна верить в мое вероломное обещание вернуть ее домой… Почему мне приятно, что она поверила в обещание?.. Как сладостна власть над пленным человеком, а над привлекательной женщиной сладостна вдвойне… Ты можешь его или ее обманывать, унижать, заставлять исполнять любое твое желание… Ее круглые голые колени все-таки хороши, несмотря на то, что она старше меня значительно и побита… Зачем я спросил ее о родственниках?.. Это только будет вселять в меня неуверенность и жалость к ней… Как мне неожиданно пришла в голову мысль сказать ей, что спальный мешок я купил ей, чтобы спать в тепле?.. В этой зловещей фразе нет обмана». Валерий, набирая в охапку поленья для бани, забыл, что на нем новый плащ. Опомнившись, он осмотрел поленья и, не найдя на них смолы, успокоился. Он вспомнил о сумке. Подумав немного, он решил взять ее с собой и вернуть. «Она не спросила о сумке… Как я и ожидал… Надо вернуть ей ее сейчас же, давая понять, что она может быть спокойна за свое будущее и что перед ней нормальный человек…» – решил Бурцев, опять испытывая удовольствие от своего коварства. «Почему я испытываю наслаждение от своего изощренного обмана?.. Может быть, она не враг мне, и ее можно постепенно убедить в том, что заявлять на меня в милицию не стоит… Но где мне взять столько времени?.. Вдруг что-нибудь пойдет не по задуманному, и она со своей обидой на меня убежит, или по моей оплошности каким-то образом даст знать соседям о том, что я ее здесь удерживаю силой».

Бурцев вернулся в подвал с дровами и сумкой, закрылся на ключ, чтобы пленница ненароком не смогла выскочить из дома. Зои не было видно. «Она в туалете, – предположил Бурцев. – Я сойду с ума, ожидая внезапного побега этой бабы…» – пронеслось у него в голове.

Он с помощью наструганных лучин быстро затопил баню, проверил наличие воды в котле, а также в двух деревянных кадушках. Воды было достаточно. Приятный запах от веников и липовых досок, что покрывали внутренние стены предбанника и самой бани, настраивал на спокойствие и умиротворение.

– Мне нужно переодеться. Потом я пойду в огород и вскопаю грядки под зиму… Через час баня прогреется, и ты сможешь пойти помыться. Там есть шампунь, мочалки, большие полотенца и три чистых халата. Есть там и веники, если захочешь попариться… Продукты разбери и что нужно – положи в холодильник. Я сейчас его включил. Вот принес тебе сверху электрический чайник и посуду… – Зоя молча кивала согласием на распоряжения Бурцева. Она украдкой смотрела на него, продолжая естественно стесняться своего лица и измятой юбки перед этим высоким сильным и молодым мужчиной. – Вот твоя сумка. Я нашел ее во дворе… – Зоя спешно открыла ее, достала портмоне и первым делом убедилась, что именно партийный билет на месте, а не деньги. «Господи, наивная простота!.. Как она сейчас может думать о партийном билете, хотя потеря его, возможно, равна исключению из партии… Я пошел копать ей могилу, а она переживает о членстве в партии… Любой человек слеп… Впрочем, я не исключение… Все-таки она почему-то убеждена, что я не способен на убийство… Что такое во мне ей дает уверенность, что я не могу думать об ее убийстве?.. Как сильно она заблуждается! Как непростительно человек может ошибаться…» – подумал Бурцев и вышел. Он опять запер на засов подвал и поднялся в жилые комнаты дома. Найдя в старом шифоньере в прихожей свои заношенные, но постиранные штаны, рубаху и майку, Валерий переоделся в них.