Олег Белоусов: Ямочка

Бурцев невольно подумал, что, находясь в переполненном людьми магазине, он один покупал товар, не предназначенный его прямому назначению. Все покупатели придирчиво изучали витрины и товар на стенах. Никто в мире сейчас не знал его планов, и никто не сможет по его виду и поведению определить его намерения, но он заметил, что, когда разговаривал с продавщицей, не мог уверенно смотреть ей в глаза. Ему казалось, что если он чуть дольше станет смотреть на нее, то она поймет, что он покупает спальный мешок, чтобы положить в него труп. «Я еще никого не убил, а мне уже кажется, что можно по моим глазам разгадать мои черные помыслы… Это первое и свежее ощущение… Необходимо с этим жить и стараться чувствовать себя как праведник – спокойно и невозмутимо смотреть людям в глаза… Главное, помнить, что ты невиновен… как солдат на войне, который вынужден убивать, чтобы не убили его», – наставлял мысленно себя Валерий, не заметив, что уже стоит на улице с плотно увязанным в круглый тюк спальным мешком. «Теперь нужно купить ей колготки и нижнее белье… Колготок нужно купить несколько, чтобы она не сомневалась, что точно сегодня будет жива…» – с удовлетворением подумал Бурцев, поражаясь своей вероломной сообразительности. Он начал невольно приучать себя все обдумывать с позиции человека, любая оплошность которого смертельна.

– Мне нужно купить жене колготки, но я не знаю размера… Она примерно с вас ростом и похожей комплекции… – тихим голосом сказал Бурцев молодой девушке-продавцу в отделе женского белья в универмаге. Работница заулыбалась понимающе на его шепот.

– Выбейте в шестой кассе чек на двадцать пять рублей, и подходите ко мне.

– Мне необходим черный цвет и трое колготок… Еще мне нужно выбрать трусики для нее… – еще тише прошептал Бурцев, вспомнив, как в клочья разорвал вчера на жертве колготки и трусы, и, чувствуя, что его лицо начинает гореть от стыда.

– Выберите из этих и скажите мне, – девушка указала на стеклянный шкаф с трусиками.

– Вот эти и эти, – быстро ткнул пальцем Бурцев, замечая боковым зрением, что две другие продавщицы и одна женщина покупатель смотрят на него.

– Семьдесят пять рублей за колготки и шестьдесят рублей за трусики! Итого: сто тридцать пять рублей! Это импорт, поэтому ваша жена оценит по достоинству вашу покупку, – сказала девушка с одобряющей улыбкой.

– Хорошо, – тихо ответил Бурцев и направился в толпу.

– Молодой человек! Касса нашего отдела в другой стороне! – громко сказала продавец, и Бурцеву почудилось, что все люди одновременно, как по команде, обернулись на ее голос и посмотрели на него. «Господи, мало того, что неприлично и неприятно делать покупки в отделе женского белья, судя по реакции продавцов и покупателей, но еще все эти принадлежности весьма дороги. Средняя месячная зарплата мужчины-рабочего двести пятьдесят рублей, а колготки стоят двадцать пять!» – невольно с сожалением и удивлением подумал Валерий.

Бурцев не стал заходить в продовольственный магазин, где с улицы через высокие стеклянные витрины видно было большое скопление народа. Он знал, что там без очереди ничего не купить. Несмотря на то, что в стране уже полгода как пришел новый руководитель в лице завораживающего своей открытостью Горбачева, положение с продуктами не улучшалось. Глядя по телевизору на выход в народ с иголочки одетого и ухоженного нового генерального секретаря в сопровождении жены-конвоира, Бурцева не покидало ощущение, что эти люди неискренние и некомпетентные, когда ведут разговоры в толпе. Жена Горбачева по ощущению не была уверена в моральной устойчивости мужа и потому везде сопровождала его. У Горбачева, как у всех видных во власти людей, возможно, были истории на стороне, и его жене это было известно. Бурцеву казалось, что, разговаривая с людьми, Горбачев с женой не перестают думать только о себе, о своей семье и не вслушиваются в задаваемые вопросы из толпы. Он, Горбачев, как бы старался громко и увлеченно говорить с окружающими его людьми о маловажных деталях, пресекая тем самым возможность вставить кому-либо из толпы в свою речь острый вопрос. Валерий понимал, что правители, которые в своих странах не допускают честных выборов, непременно уголовные преступники, а преступники никогда не улучшают жизнь своего народа, а если и делают что-то, то только чтоб потом говорить об этом. Однако свободы с приходом Горбачева стало прибавляться, и это внушало надежду на лучшие изменения в будущем.