Олег Белоусов: Ямочка

Бурцев расстегнул сумку и увидел небольшую косметичку в виде конверта с замком по периметру, раскладное зеркальце с пудреницей, портмоне, ключи, духи (те слащавые, из-за которых все началось), новые, нанизанные на картонку разноцветные заколки. В боковом карманчике лежала записная книжка и пропуск. Первым делом Валерий открыл пропуск с фотографией и прочитал: Областной комитет профессиональных союзов (ВЦСПС), Кругликова Зоя Фотеевна, начальник отдела охраны труда. «Господи! Эту даму будут пытаться найти…

Лишь бы не прибегли к помощи местного телевидения… – подумал Бурцев и почувствовал, что начинает нервничать. – Надо сделать вид, что я не находил сумку… Тем самым дать ей понять, что кто-то сможет найти ее и сдать в бюро находок… Спросит ли она про сумку?.. Если не спросит, то у нее определенно имеется огромное желание изобличить меня, и тогда вновь – каша сечка и «Васек, покурим!» Таким образом, получается, что ей одна дорога…» – продолжал рассуждать в легкой панике Валерий. Открыв портмоне, он нашел шесть купюр по двадцать пять рублей, две по три рубля, а в отдельном отсеке лежал билет члена КПСС. Прочитав в билете, что партийный стаж у его жертвы насчитывает пятнадцать лет, а самой ей от роду тридцать девять, Бурцев подумал, что эта «большевичка» проявила характер тотчас, как он остановился для нее. Он вспомнил, как она неторопливо шла к такси. Сложив все обратно в сумку, Бурцев пошел в дровяник и положил находку за поленницу.

«Какая дикость! Как я сейчас буду смотреть в глаза ей?.. За неосторожную фразу она оказалась у меня в подполье, и я вознамерился ее убить, чтобы она не заявила на меня в милицию…» – в очередной раз подумал Бурцев, несмотря на то, что дал себе слово больше не возвращаться к этой теме. Ему не давала покоя абсурдность ситуации и мнимая безвыходность его положения, кроме как лишить жизни несчастную женщину. Его разум нормального человека, воспитанного в семье добрых и законопослушных людей, отказывался верить, что только путем лишения жизни несчастной он может сохранить жизнь свою.

Валерий открыл сени, затем дом и вошел внутрь. Он остановился и прислушался. Закрытая в подполье женщина не издавала никаких звуков. Бурцев открыл запертый на засов подвал и подошел к подполью. Замок на крышке подполья оказался перевернутым – скважина для ключа смотрела вниз. «Не может быть!» – с тревогой и замиранием сердца подумал он. Еле уловимо послышались шевеления, и Бурцев открыл крышку. Зоя стояла и поправляла волосы, не решаясь посмотреть вверх. Пока Бурцев устанавливал лестницу, он обратил внимание, что трехлитровые банки с солеными огурцами, помидорами и яблочными компотами стояли в ином расположении, чем прежде. Теперь огурцы и помидоры стояли ближе к центру подполья, а компоты у стены, хотя до пленницы в погребе было все наоборот. «По всей видимости, она ставила по несколько банок одна на другую и пыталась таким образом дотянуться до крышки подполья, чтобы ее открыть… Она даже дотянулась рукой до крышки. Видимо, она ударяла по ней, раз замок в перевернутом положении… Как я не подумал, что она может использовать банки как ступени и подставку?» – подумал Бурцев, но не подал вида, что разгадал ночное поведение жертвы.

– Вылезай, – скомандовал тихим голосом Валерий и стал дожидаться, когда Зоя поднимется наверх. Пленница, не торопясь, начала взбираться по лестнице. Когда ее голова показалась из подполья, то она немедленно опустила взгляд вниз, на лестницу, словно опасаясь оступиться. На самом деле, она чувствовала, что лицо ее за ночь опухло еще сильнее и, наверное, смотрится страшным. Бурцев подхватил ее под руки и легко поставил на пол. Лицо женщины было покрыто сплошным синяком. Один из ударов ногой, которыми Валерий в бешенстве вчера осыпал лежащую на полу Зою, пришелся между бровей в переносицу и потому синяк образовался под обоими глазами. Смотреть на нее Бурцеву становилось невыносимо. Сексуальное желание, которое он испытывал, открывая дрожащей рукой дверь в воротах, теперь улетучилось и казалось не только неуместным и неестественным, но и неприятным. Изуродованная женщина, кроме жалости, никаких чувств сейчас у него не вызывала. Неожиданно Бурцеву вспомнилась опять подстреленная им собачонка. Тот же знакомый испуг охватил его в эту минуту. Только теперь он не мог трусливо убежать и тем самым избежать неприятностей. Теперь решение ему виделось только в устранении несчастной. Зоя, увидев минутную растерянность на лице Бурцева, поняла, что с ее лицом что-то неописуемое. От жалости к себе женщина присела на стоящий рядом стул и горько заплакала, склонившись к своим голым коленям и опять плотно прижимая ладони к глазам, как вчера, когда Бурцев безжалостно пинал ее, куда придется. Валерий стоял рядом и молчал. Он боялся в данный момент только одного, чтобы плачущая женщина не стала в истерике вырываться из дома. Он вдруг почувствовал, что из-за вины не сможет больше силой удерживать ее. Это состояние продолжалось недолго, пока Зоя плакала. Потом Бурцев осознал, что не может так просто из-за минутной слабости потерять собственную жизнь. Для оправдания он вновь вспомнил вчерашнее поведение в такси плачущей перед ним сейчас женщины, и самообладание вернулось к нему вновь.