Элена Томсетт - Проклятье рода Ротенбургов. Книга 1. К Элизе

– Нет, благодарю вас, – быстро отозвалась я.

Тем не менее, он протянул мне руку, предлагая вместе покинуть зал. И мне не оставалось ничего другого, как опереться на нее, чтобы не привлекать к себе всеобщего внимания. Сама мысль о том, как я буду выглядеть, брыкаясь и отталкивая от себя военного коменданта города, чуть не вызвала у меня приступ истерического смеха.

– Может быть, вы все-таки позволите мне вас проводить, моя прекрасная незнакомка? – остановившись на улице пред дверями казино, мягко попросил он, поднося мою руку к губам. – Уже поздно. Я буду за вас беспокоиться.

Стояла теплая весенняя ночь, свежая и звездная. Воздух был густым и влажным, наполненным ароматом цветущих деревьев. В неясном свете огней ярко освещенного казино, падавших на мостовую, барон казался принцем из моих оживших детских грез, красивым и влюбленным.

– Когда я смогу снова увидеть вас? – помедлив, спросил он.

– Не знаю, – честно созналась я.

Его серебристые глаза засветились насмешкой.

– Хотите, завтра? – предложил он. – Могу поспорить, что уже завтра днем я буду знать о вас больше, чем вам хотелось бы.

Это уж точно, с сарказмом успела подумать я. И не только больше, чем мне хотелось бы, но даже больше, чем вы можете себе представить, господин барон.

– Надеюсь, я вас не напугал, – уже серьезно сазал он, испытывающе глядя мне в лицо. – Поверьте, я говорил то, что чувствовал, Элиза. Никогда со мной не происходило ничего подобного. Вы словно вышли из моих грез, вы такая красивая и нереальная, что я боюсь вас отпускать. Боюсь, что вы уйдете, растаете в воздухе, как призрак, и я уже больше никогда не увижу вас. Обещайте мне не изчезать! Пожалуйста, Элиза.

Черт знает что, с отчаяньем подумала я. И почему я вечно влипаю во всякие истории!

– Уже поздно, господин барон, – снова пролепетала я, отнимая у него руку. – Я должна идти. Прощайте.

– Я отпускаю вас только потому, что я хорошо воспитан, – с иронией сказал он, на секунду задержав в своей руке мои холодные пальцы.

И уже убегая прочь от него в темноту спасительной ночи, я услышала за спиной его уверенный голос.

– Я все равно найду вас, моя прекрасная незнакомка! Мы обязательно встретимся!

Мы встретились три дня спустя в гостиной его собственного дома.

В тот день, протирая пыль с рояля, стоявшего в гостиной, я зачем-то открыла крышку, а затем мои пальцы бездумно и привычно пробежали по клавишам. Несмотря на то, что я никогда не видела, чтобы кто-нибудь в доме барона играл на рояле, инструмент оказался прекрасно настроен. В гостиной никого не было, баронесса, кажется, была в своей комнате, а Минни гремела посудой на кухне, поэтому я решила рискнуть. Я отложила в сторону тряпку для пыли и села за рояль. Музицирование было моей второй слабостью после длинного языка. До того, как я попала в интернат, в доме моей бабки я проводила часы, разучивая музыкальные пьесы. Я так соскучилась по возможности поиграть на рояле за эти годы, по непередаваемому ощущению прохлады клавиш под моими пальцами, что забыла о том, где я нахожусь. Не знаю, почему я выбрала «К Элизе» Бетховена, но я играла и играла, отдавшись звукам музыки, не в силах остановиться, сначала негромко, стараясь соблюдать конспирацию, я затем в полную силу, наслаждаясь прекрасным звучанием рояля.

Когда я закончила, я почувствовала на себе чей-то взгляд, подняла голову и увидела полные искристой насмешки необыкновенные серо-серебристые глаза. Барон фон Ротенбург стоял в дверях гостиной, куда он прошел прямо из прихожей, видимо, привлеченный звуками музыки. Он был все еще в шинели и фуражке.

Увидев, что я заметила его, он усмехнулся и несколько раз похлопал затянутыми в перчатки ладонями, подражая аплодисментам. Затем его взгляд стал серьезным.

– Вот мы и встретились, Элиза, – просто сказал он. – Мир действительно тесен. Вы подумали о моем предложении?

Не дожидаясь ответа, он вернулся в прихожую, снял и повесил на вешалку шинель и фуражку, и, приглаживая волосы, прошел в столовую. Я быстро вскочила с места, закрыла крышку рояля и позорно сбежала на кухню к Минни.

– Ты просто настоящая барышня, – подмигнув мне, ободряюще сказала толстая кухарка-немка, увидев сконфуженное выражение моего лица. – Фрау Ульрика была в восторге от твоей игры! Это ее рояль. Когда мы жили в Берлине, она все еще неплохо играла, но теперь совсем забросила музицирование.

– Она слышала, как я играла? – только и спросила я, проклиная свою тупость.