Вильхельм Эдельштайн - Кэти. Рассказы

– Что с твоим лицом? Что с тобой произошло? Неужели ты ничего не помнишь, Кэти? – юноша подхватил ее за руку. Та вырвалась.

Так Кэти прожила зиму. Наступила весна. Не только душа Кэти, но и ее тело жаждало его ласки. Однажды, проснувшись ночью, Кэти осознала, что ей нужно вернуться назад, в то место, где она провела детство и юность. К нему. О, только бы Он был жив!

Собрав еду и одежду, Кэти тихо ушла, не оставив записки. А, впрочем, ни читать, ни писать она никогда не умела.

Несколько раз Кэти понимала, что сбилась с дороги. Тогда она, обдирая тело и одежду, залезала на высокое дерево и долго вспоминала, как шла полгода назад в противоположную сторону. Запасы еды и пищи заканчивались, и девушка начала волноваться, но в середине третьего дня пути Кэти наконец увидела старый покосившийся дом. Ее тело тут же налилось неведомо откуда взявшейся силой. Рыдая от счастья, девушка побежала вперед, падая, спотыкаясь и снова поднимаясь. Добежав до высокого, некогда добротно поставленного забора, Кэти приникла к нему, вдыхая запах родного дома. Она начала судорожно искать ключ в своей дорожной сумке. Теперь он казался ей таким большим и тяжелым, что Кэти потребовалось долгое время и достаточно усилий, чтобы отомкнуть замок и пробраться внутрь. За полгода отсутствия живых людей дом покрылся паутиной, пылью и грязью. Покачав головой, Кэти бросила мешок на грязный ковер и жадно втянула в себя остатки воды, запрокинув над головой флягу, чтобы вся влага, до последней капли насытила ее, не пропав зря.

Переведя дух, Одноглазая повернула ручку, открывая тяжелую деревянную, с искусно вырезанным на ней цветочным орнаментом дверь, ведущую в гостиную. Трупный запах давно уже выветрился сквозь приоткрытое окно, но щели были слишком малы, чтобы внутрь ворвались птицы и расклевали тело, так и не нашедшее покоя.

Нагрев воды, Кэти вымылась в большом котле, грея свое бледное, но уже не такое худое, как прежде, тело. Постирав свою одежду, она развесила ее на веревках, все так же висевших позади дома. Надев чистое платье, девушка причесала подсохшие волосы, доставая из сундуков и шкатулок украшения и надевая их. Прыснув немного старых духов на свои запястья и плечи, Кэти взглянула на себя в зеркало, смахнув с него неприятный налет. Теперь она была готова к встрече со своим Хозяином.

Мессир все так же полусидел – полулежал, откинувшись на алый бархат. В его волосах и пустых глазницах поселились пауки, протянув от пряди к пряди свои тканые ловушки и кормились так. Мумия темноволосого мужчины стала частью дома, частью леса, отдав воздуху всю влагу.

Кэти стояла перед ним и смотрела в потемневшее осунувшееся лицо трупа. Одноглазая была свободна, но, почувствовав свободу на вкус, Кэти лишь поморщилась и выплюнула ее, словно бы надкусила сразу целую луковицу. Она не чувствовала ни единой толики страха, ведь никто никогда не учил ее бояться мертвецов. Девушку мучила лишь боль утраты единственного близкого ей человека. Она понимала своими примитивными инстинктами, что Мессир больше не оживет, чувствовала неправильность происходящего, но семена безумия, брошенные в поля разума Кэти с самого детства, проросли корнями слишком глубоко, оплетая ее всю. Она чувствовала себя виноватой, что продолжает есть, спать и дышать в то время, как ее возлюбленный муж, смысл ее жизни, спит вечным сном.

– Кэти вернулась… – прошептала безумная, присаживаясь на колени к высохшему телу, отчего-то избежавшему почернения и гниения. – Кэти любит только вас… Кэти живет ради вас…

Потревоженные пауки переползли с кресла и волос мужчины на одежду и тело Кэти, не вызывая у нее никакого отвращения. Они ползли по ее коже, щекоча грудь так, что блондинка засмеялась, прикрыв глаза, и представила, что это Мессир ласкает свою малышку. Склонив голову на плечо мужчины, Кэти взяла его за руку, проводя кожей большого пальца, лаская пожелтевшие ногти мертвеца.

– Я пришла, потому что Вы заботились обо мне… Кормили, одевали, приходили защитить меня, когда мне было страшно или больно… – Кэти терлась щекой о пыльную ткань халата, роняя слезы счастья. – Кэти больше никто не нужен, кроме Вас…

Приподняв ногу, Одноглазая возложила ее на мягкий подлокотник, принимаясь гладить ее высохшими и затвердевшими пальцами покойника. Девушка хихикала все задорнее, лицо ее выражало счастье.

– Больше мой любимый не ударит и не оскорбит Кэти. Теперь он будет только ласкать и любить ее. Всегда… – девушка подняла колено еще выше, демонстрируя мертвецу отсутствие нижнего белья, хотя тот и не «глядел» на нее. Сжав два пальца на холодной руке, средний и указательный, Кэти направила их в себя, аккуратно вводя все глубже и глубже.