Стоя в молитве около зажженной свечи, вставленной в одну из ячеек кануна, я вдруг услышала за спиной шорудение и обернулась – по центру храма уже на расставленные столы водрузили огромные тарели с кутьей, ярко украшенной киви, дольками мандарина и клюквой. Настоящей кутьей! Я удивилась – с чего это вдруг? Но и тут же поняла, чего ожидали все эти старушки.
После проведенного обряда священником, бабушки выстроились в очередь, набирать в заготовленные одноразовые стаканчики освященное сочиво. Я стояла недвижимо; одна пожилая женщина, заметив, что я стою в онемении и одновременно слепом узрении, подошла ко мне и объяснила, что на день Феодора Тимона готовится кутья, и что она подобна лекарству. Женщина даже как-то призывно попросила меня, чтобы я попробовала. Я не то стеснялась, не то с непривычки (никогда еще в церкви ничего не брала) все же подошла и стала в очередь.
Получив целебный стаканчик, я направилась к священнику. Он проводил странный обряд на ходу, крестя уже не молодую пару и что-то читая им наспех. Отец Василий попросил подождать. Я разложила продукты в соответствии с правилами, достала свою кутью, зажгла свечу и опустила ее в стаканчик с поминальным блюдом. А в это время в моем родном селе, в отчем доме, собрались родственники на поминальный обед по отцу.
Вскоре ко мне вышел совершенно другой священник, гораздо моложе отца Василия, и сказал, что он будет совершать поминальный обряд (честно, я даже обрадовалась, что он – не раз ходила на службу в церковь и слышала как он общается с прихожанами – и мне это запало в душу).
Панихида началась с воскурения ладана. Несмотря на то, что народ еще не полностью разошелся: некоторые старушки продолжали сидеть на лавках и поедать кутью, а технички принялись подметать пол (было очень много песка, так как то был первый день просохших весенних троп), весь последующий процесс всецело захватил меня. Дым от раскаленных углей, уходящий под купол храма, касался и меня, моих мыслей. Вместе с ароматом каждения, этот церковный дымок уносил ввысь все мои просьбы, мольбы и благодарность Богу. Войдя в это состояние, состояние небесной смиренности, я закрыла глаза. От благоухания ладана мне стало так спокойно и хорошо. И вдруг я почувствовала, что священника рядом нет. Я открыла глаза и увидела его напротив меня. Он тихо ждал. Затем глазами и жестами уведомил о завершении поминального молебна.
Холл административного корпуса вдруг зашумел и долго не умолкал. Я открыла глаза. Работники телеканала непрерывно сменяли друг дружку. Одни приходили, снимали деньги, уходили, на смену им являлись другие. И так очередь у банкомата не заканчивалась. Из доносившихся отзвуков счастливых голосов можно было понять, что «пришла» зарплата. Это радостное настроение ожившего вдруг холла дополняли снующие туда-сюда мальчишки с букетами цветов для своих очаровательных коллег в честь приближающегося 8 Марта.
Напротив меня на диване сидела девушка, нет, я даже засомневалась, полностью ли она женского пола (уж простите), потому как более всего она была похожа на трансвестита (ничего страшного, но я вдруг так резко открыла глаза). Она была одета как фрик-гот. Задрав (именно задрав) одну ногу на другую и оголив солидную часть колючих бедер, девушка неустанно клацала по клавишам своего белоснежного смартфона. Вдруг к ней подошла (как оказалось) наш общий менеджер, Эля, и спросила, она ли Алина. Та обронила смартфону прощальный взгляд, утвердительно кивнув.
Эля забежала в свой кабинет, захватила резюме, выбежала, снова подошла к этой экстравагантной девушке в черном и повела ее в другой корпус. Когда эта фрико-леди поднялась, я ужаснулась (ну, непривычно же) – это было нечто под два метра, дико-дико худой статуры, и вообще ее фигура казалась сплошным черным мужским зонтом (сразу родилась ассоциация – образное мышление не спит). Манерной неспешной походкой девушка «мужской зонт» вышагивала в след за менеджером, а ее черная шляпа изредка подергивалась, подчиняясь временным поворотам шеи.
Зафиксировав этот фрико-гото-герл образ и уложив его где-то на одной из полочек памяти, я снова вернулась в обычное положение, но, при отводе глаз, взор выхватил из толпы цветастый платок.
– Это же Каринка! – радостно воскликнула я (конечно же про себя).
Каринка была редактором на Новостях, где я работала журналистом. Она тоже заметила меня, и я счастливая подошла к ней. Объятия старых знакомых, краткие фразы-расспросы. Как вдруг из-за ее спины появляется еще одна Каринка (она была таким же журналистом, как и я, тогда на Новостях, а теперь они вдвоем работают на одном из проектов БТС). Обменявшись фразами, чего и как, я поведала, что в который раз уже пришла на собеседование, только с одним отличием – впервые выполнила тестовое задание (а не наоборот), и даже дважды (хоть бы не прошло зря). Я даже подержалась за руки Каринок в надежде «сбыть желание». Девчонки ушли, а я, не заметив приближающейся Эли, села вновь на диван и слегка прикрыла глаза.
Читать дальше