Сергей Вологодский: 365 дней в сапогах!

Утром нас забрали молодой старлей и прапор, те же самые что забирали из областного военкомата. И опять весь путь у них был в пьяном угаре, и мы были предоставлены сами себе. Кто-то из ребят пошел в вагон-ресторан, денег у нас не было, но ребята не теряли надежды познакомится с девчонками и на халяву покушать. Но, ни у кого ничего не получилось. Девушки оказались не такими легкодоступными. Правда, вышла стычка с дембелями, наших парней чуть не выкинули с поезда. Но все разрешило парочкой синяков.

Многие в армии переживали из-за своих девушек, мол, мы тут, а они там! Может, гуляют? Просили друзей проследить за своими девчонками, чтобы те не изменяли. А я вам скажу правду, если она захочет изменить, то этого ни миновать. Ты ей хоть пояс верности одень. А если тебе девушка верна, то тут уже и алкоголь не сможет сломить ее волю и желание. Я в армии многих видел парней, которых бросили девчонки, кто-то планировал побег, кто-то плакал, а кто-то смеялся. К чему этот разговор? Просто когда мы ехали в часть, Мишу Гришина бросила девушка. Прождала его ровно два месяца! На одной из остановок он вышел в ларек за сигаретами и назад не вернулся. Офицеров долбили и в хвост и в гриву, выговор обоим с занесением в личное дело. Шутка? Какие шутки! Они бойца потеряли! Девушка Миши была первая в блокноте Лехи Чижова, он специально для себя завел блокнот, где записывал имя девушки, и сколько она прождала своего парня, по каким причинам его бросила, так же к ее данным прикладывалось фото. Под конец его службы, блокнот был внушительно толстым. А Леха стал популярным, если вначале его солдаты посылали на три веселых, то потом уже сами искали Чижа и передавали свои данные ему.

Поселок Токсово, а именно туда мы отправились служить, встретил нас настоящей зимой. В Питере снега практически не было, а здесь во всю уже правила зима. Аллея была аккуратно расчищена, пореблики были покрашены в белый цвет. На одной территории было две части, основную группу, тридцать человек, отвели в штаб, а нам приказали ждать здесь. Нас было трое: я, Саня Кабанов и Барат Бекбулатов. Мы прождали около часа, ноги уже стали примерзать к асфальту. Приходилось слегка пританцовывать. Вскоре появился подполковник – высокого роста, спортивного телосложения, от него сильно пахло перегаром:

– Я начальник штаба подполковник Бабочкин. Не замерзли? – этот вопрос был риторическим, его не особо волновало наше состояние. – Следуйте за мной.

Он провел нас в штаб, в то же здание, куда и ушла основная группа, дежурный сержант вытянулся по стойке смирно. Хотел доложить что-то, но подполковник жестом его осадил. Бабочкин постучался в двери и, не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет.

– Разрешите? Алексеич, молодых привезли!

– Пусть заходят!

После не большой беседы нас отвели в казарму. У меня были права с категорией «Б», отец говорил, возьми в армии пригодятся, меня решили посадить на УАЗик. У Кабана почти все категории открыты, ему сразу сказали, вручат Урал, а Барак права с собой не взял. С ним, правда, и полковник неохотно разговаривал. После старшина Мамаев отвел нас в казарму, она была одноэтажная, деревянная, обложенная с наружи кирпичом.

В казарме нас встретил сержант Соколов из Орла. Уже позже мы узнали, что он был дембелем.

– Привет, старшина! – отдав честь, радостно произнес веселый сержант.

– Здорово! Принимай духов!

– Кузя! – крикнул в темноту расположения Сокол. Оттуда вынырнул долговязый молодой солдат.

– Димон, принимай своих слонов! Расположите их!

– Без проблем! – обрадовался солдат.

Нас провели в расположение и указали на кровати, которые можно занимать. Мы разобрали свои вещи, и присели на табуретки. Сидеть на кроватях молодым запрещено. С Саней мы были плохо знакомы, он был из второго взвода. Поэтому заговорить друг с другом не решались.

К Бараку отнеслись с уважением и выделили ему кровать в первом ряду, там спали только деды и дембеля. К нему сразу же подошли деды и стали расспрашивать, вообщем у них завязался разговор. На нас же смотрели с презрением. Так обычно смотрит хищник на свою жертву.

Вскоре последовала команда: «Отбой!». Мы улеглись спать.

Утром не было команды: «Подъем!». Роль будильника осуществлял Женя Елкин, или просто Елка, он был полторашник, но в свое время любил доносить на своих товарищей. Поэтому его «застегнули» – оставили вечным слоном. Не дай бог кому такое испытать. Вместе с нами встали первые годичники и часть полторашников, остальные же спали – видели сладкие сны. На вопрос: