Сергей Вологодский - 365 дней в сапогах!

Дня через три после принятия нашей присяги, к нам в казарму привезли тридцать солдат для прохождения курса молодого бойца. Если мы проходили КМБ три недели, то новым бойцам его сократили до двух недель. С их приходом в казарму мы чувствовали себя, чуть ли не дедами. Сейчас об этом даже смешно вспоминать. У них был такой непонимающей взгляд, тревога в глазах, ребята боялись всего. Мы же ходили вразвалочку, в любое время ходили курить и в туалет. По времени помывки ограничения не было. Чем не привилегии старослужащих? Сержанты за нами практически не смотрели и в итоге мы совсем охренели: ходили руки в карманы, а Дон – паренек из Питера – вообще обнаглел и расстегнул верхнюю пуговицу. После такого Иванов не стерпел и построил нас на взлетке.

– Вы, суки, совесть потеряли? Много отслужили? Я вам сейчас покажу, что такое армия! Вы у меня носом землю рыть будете!

Он стал проходить вдоль строя, проводя утренний осмотр, который не проводили после присяги ни разу. Подворотнички отлетали только в путь, следом следовал удар по шее. Дон за свою расстегнутую верхнюю пуговицу схлопотал в живот. У кого бляхи не были начищены до блеска, получали сержантской золотой бляхой по ладони, среди таких нарушителей оказался и я. Удар был не слабый, ладонь быстро покраснела. Мы три дня жили в условиях дедовщины, и решили, что лучше жить как жили. Ведь такой службы оставалось не много. Когда примет присягу второй взвод, нас начнут распределять по частям. Кого оставили в Пскове, уже были переведены в казармы. Мы же еще пока балдели и ждали покупателей.

С сержантами подружились, они нам рассказывали об армейских законах, устоях и традициях. Оба сержанта были первые полторашники. Они вспоминали, как их приняли двухгодишники, как издевались. От каждого рассказа нам все меньше хотелось служить в армии. Но после каждого жесткого рассказа следовал какой-нибудь армейский прикол, так сказать разбавляли всю суровость реальности.

К Дону же сержанты относились презрительно, уже в части я узнал от других ребят, что Дон так и не служил в армии. У него отец оказался каким-то генералом и просто хотел показать сыну, что такое армия. За свою наглость Дону поручалась только грязная работа. Вообщем сержанты поглумились над ним через устав. А через месяц Дон и вовсе покинул часть, и вся его служба прошла лежа на диване.

Обычно мы работали в автопарке, но в этот раз нас отправили на овощную базу, вместе с нами были и два дагестанца Мага и Юсуп. Главной была женщина лет сорока, слегка полновата, но личико было симпатичное. Нам предстояло перебрать капусту – отделить гнилую от хорошей. В одиннадцать часов женщина объявила перекур и куда-то ушла. Мага велел нам не переставать работать, хотел прогнуться перед этой женщиной. А может просто злился, что не попал в часть с братом? Его брата Шамиля отправили служить в спортроту. А Мага остался с нами. Хотя они оба были мастерами спорта по греко-римской борьбе.

– Я сказал, продолжайте работать! – орал Мага.

– Мага, ты чего? Женщина ведь по-русски сказала перерыв, – решил высказаться я.

– Ты офигел, что ли? Я тебя сейчас как букашку раздавлю! – он подошел ко мне и замахнулся. Я не пошевелился, нет, не потому что не испугался, просто меня охватил испуг, и я встал в ступор. Мага видя, что это на меня не действует, все же врезал мне. Я отлетел в угол, резко встал и, подбежав, ударил дагестанца в ответ. Такого ответа он не ожидал, поэтому не стал даже защищаться. Но мой удар был ему как дробина слону. Мага даже головой не пошевелил, а лишь врезал мне в живот. Я согнулся пополам и пытался ртом поймать воздух. Краем глаза видел, что от дальнейших побоев его остановил Юсуп.

– Мы еще не закончили, – с этими словами Мага вышел из здания.

Ко мне подошел Илья, по кличке Фиалка, и помог мне подняться.

– Серый, ты лучше с ними не спорь! Отфигачят и им ничего не будет. Я бы советовал тебе этой ночью не спать! Вдруг еще решат зарезать, им же это раз плюнуть!

– Брось ты! – отмахнулся я, но в душе что-то засело. Следующую ночь не мог уснуть часов до трех, все ждал продолжения. Но его не последовало.

После того как второй взвод принял присягу, до нас были доведены сведения, в какие части нас зачислят. Многих это не обрадовало, и меня в том числе. Я и еще двое парней были приписаны к части с пятизначной цифрой, «человек с ругательной фамилией» – Матназаров нам поведал о ней.

Эта часть находилась в поселке Токсово, казарма представляла собой бункер, на несколько метров зарытый в земле. Солдаты выходили наверх, только на разводы и прием пищи, все остальное время сидели в бункере. Чем они занимались, сержант не знал, но и этой информации нам хватило, чтобы понять, что служба не будет казаться нам сахаром. Отправка назначена была на четыре утра. Я не спал до самого подъема.