Константин Куприянов: Новая реальность

– Куда мы, интересно, прибыли? Как вы считаете? – со смешком спросил студент. Андрей пожал плечами. – Думаете, конечная?

Минуты потянулись медленнее. По вагону повторялось объявление: «Не покидать купе, оставаться на местах, приготовить документы». Студент принялся копаться в одной из многочисленных сумок, но через нескольких минут взвизгнул, как ошпаренный.

– Что случилось? – спросила жена.

– Эвакуационный листок! Эвакуационный листок не могу найти!

Впервые за путешествие его супруга потеряла безмятежный вид, её лицо исказил страх. Оба принялись искать листок, Андрей глядел на них, словно угодил в чужой кошмарный сон. Его ноги стали тряпичными, руки опустились на колени, он вжался в уголок своей полки и не мог даже почувствовать раздражение к ревущему младенцу, потому что страх молодой пары вполне передался ему, отравил кровь. Пальцы слабо сжимали собственный паспорт и злосчастный потрёпанный листок, в котором содержались сведения о разрешении покинуть Москву и следовать в эвакуацию.

Никто в поезде не мог бы внятно объяснить, что такого ужасного в потере. На всех полустанках, через которые они проезжали, проверяющие взглядывали на листок лишь мельком, и никто не комментировал его содержание, но общее, неизвестно откуда взявшееся понимание, что листок терять нельзя, поселилось в них одновременно и сделало заложниками нелепой потери. Жена начала яростно ругать студента, но их прервал звук скользящей двери: в купе вошло двое полицейских. Андрей в полузабытье протянул документы, молодой румяный сержант вырвал их с нетерпением, а второй в этот момент выслушивал сбивающиеся объяснения студентов…

Впрочем, Андрей понимал, что идти надо дальше в прошлое. Он нёсся в направлении обратном движению поезда: тот не сразу угодил в заснеженную пустыню. Первые двое суток он взбирался по российской средней полосе, упрямо не делая остановок нигде, кроме маленьких провинциальных полустанков, и то – только поздними вечерами и ночью. В остальное время состав мчался без устали, будто смутная угроза, о которой месяцами рассказывали по телевизору, преследовала их и яростно гнала состав подальше от дневного света.

Наконец, память Андрея добралась до дня отправления. Никто не приехал его проводить. Он стоял один, с маленьким туристическим чемоданом, с которым привык ездить в Европу или Юго-Восточную Азию. Собирая его много раз, он никак не думал, что будет однажды держать в руках билет со странным, будто взятым из прошлого, словом «ЭВАКУАЦИЯ», выбитым черными буквами поперёк жёлтой бумажки.

Уже тогда привычная общительность его оставила. Он глядел на телефон и всё ждал, что позвонят друзья или хотя бы Лена. Но никто не звонил, а над платформой разносился голос диктора: «Всем отбывающим с пятого пути сдать мобильные телефоны и средства личной связи. При обнаружении не сданных средств связи будет осуществляться высадка с поезда без дальнейшей транспортировки!» Андрей не помнил, сколько лет не расставался с телефоном. Дома он сел было переписать номера на бумагу, но забросил это дело через полторы сотни имён. Да и не верилось, что телефоны отберут навсегда.

– Простите, – вспоминал он собственный голос, тогда ещё вполне твёрдый, – а когда нам вернут наши телефоны?

– Сдавайте телефон или покидайте платформу, – не глядя, ответила женщина, принимавшая аппараты. – Всё по прибытии расскажут.

– Ну, их же туда привезут?

– Молодой человек, либо сдаёте, либо не садитесь на поезд, что непонятного? На входе будет досмотр.

Андрей решил ещё постоять на платформе. Время убывало. Не было сил двинуться дальше. Начали зачитывать фамилии опаздывавших. «Городков, Городков, Городков», – слышал он. Андрей крутил головой, пытаясь увидеть друзей, обещавших его проводить, или хотя бы Лену. Но никто не пришёл. Никто не звонил. Может, именно в этот момент оглушительного, из ниоткуда взявшегося одиночества, и пропал старый Андрей?.. Нынешний присмотрелся к нему повнимательней, но признаков умирания не увидел. Нет, наверное, это случилось ещё раньше. Оставив воспоминание о последних минутах в Москве, когда он отдал проводнице трубку и шагнул в вагон для обыска, Андрей отправился ещё дальше.

Вот он собирает вещи: вдумчиво, аккуратно складывает рубашки; пересматривает фотографии и выбирает, какие взять; собирает в кучу книги и говорит Лене, что оставит их в квартире. Не отрывая глаз от журнала, она отвечает: «Конечно, почему бы не заняться чтением». Он продолжает сборы. Нет, это совсем не интересно. Андрей отходит дальше, на несколько дней назад, в тот вечер, когда она узнаёт, что решение ехать принято.