Александр Рогинский: Волны юга

– Мы бедны не потому, что у нас ничего нет, а потому, что не умеем распоряжаться тем, что есть. Вот, к примеру, почему бы тебе не взять с собой палатку, спальные мешки, запастись едой по-туристски.

Мужчины, правда, с вами нет, но твои девочки сильные и выносливые, а к еде нетребовательные. Да и не объедаться вы туда едете, а на море посмотреть. Вот тебе и большая экономия будет.

И верно, если взять палатку и мешки, концентраты и…

Выходило, что без дороги им денег наверняка хватит, даже останется, ведь она и в городе так мало на себя тратила.

И она объявила девочками, что этим летом они едут отдыхать на море (узнала, где можно ставить палатки).

Что тут было! Дочери повисли на ней, чуть не свалили с ног, целовали, обнимали, плакали.

И вот они в поезде. Все пока шло по плану. Даже повезло, проводница душевная попалась, все время чай им бесплатно носила, хотя Лариса и хотела ей заплатить.

Поезд бешено стучал колесами. Сквозь запыленное окно уже чувствовался теплый воздух, иная атмосфера. Девочки притихли, словно приближался час экзамена. Вдруг почувствовали оторванность от своего дома – какую-то переехали границу. Стало немножко грустно и тревожно.

Лариса бодрилась, пыталась веселиться, но настороженность прочно поселилась в купе. Девчонки смотрели в окна, в глазах у них был испуг. Лариса хотела, чтобы быстрее эта неопределенность закончилась. Последняя ночь была холодной, из окна страшно дуло.

А утром в окне они увидели море. Настоящее большое и темно-синее, которое проплывало мимо, маня спокойствием и величием.

К водным пространствам они были привыкшими, но здесь было нечто другое: иные краски, иной воздух, иное небо.

Море смотрело на них, как добрый большой пес. Оно звало к себе, всем троим хотелось погладить гладкую, отражающую стальные блики солнца, спину.

Солнце быстро вставало, и это тоже было непривычным.

Доехали до Сухуми и, как заправские грузчики, вынесли свои немалые пожитки на перрон.

На них с удивлением смотрели черные и смуглые, ослепительно белые и буро-красные люди, съехавшиеся сюда со всех концов СССР. Несколько зевак остановилось у горы из их вещей, Лариса готова была отразить любое посягательство на их собственность (перед отъездом служебные женщины говорили ей, что на юге полным-полно воров и бандитов, что надо быть очень осторожным, а то украдут все вещи или девочек).

Но никто не посягал, а лишь глазели на трех почти одинакового роста подростков, которые зачем-то навезли в жаркие края столько всякого хлама: палатку еще можно было понять, но вот ватные одеяла…

Лариса еще в городе составила маршрут. Теперь, следуя ему, им надо было пересесть на электричку и проехать до станции Келасури, там и палатку было, где поставить, и река недалеко.

Эту станцию они проехали, потом перегружали вещи на электричку, идущую в обратном направлении.

А когда, наконец, очутились на берегу моря на специально отведенной площадке для палаток, то долго сидели на своих мешках и одеялах обессиленные, не веря, что все уже закончилось.

Берег был грязным, вокруг валялась бумага, и море здесь было какое-то обыденное, как выскобленный старый кухонный стол.

Страшно захотелось назад, домой, в Ленинград.

У девочек Лариса снова увидела в глазах испуг, отчужденность, сердце ее надрывалось. Они мечтали о красоте, а тут была свалка мусора, грязный песок и море – плоское, неживое, равнодушное.

– Все, девочки, – сказала, вскакивая с рюкзака Лариса. – Теперь для начала – купаться.

Ей представлялось, как они приедут и сразу с разбега бросятся в теплые ласковые волны. А тут брели по берегу – как на каторгу. Море казалось враждебным и от этого холодным и неприятным.

Ирина потрогала воду ногой и отдернула ее с отвращением, будто там лежала мокрая скользкая змея.

Оля присела на корточки и погладила воду рукой. Лариса смотрела на своих девочек, с ужасом видела, какие они худющие и неприкаянные. Чужбина возвела забор даже между ними. После того, как приехали, ни слова еще не произнесли ее девочки.

Все трое были одеты в красные купальники (Ларисе перепали они от бассейна) и казались из одной команды. Даже прически «под мальчика» у них были одинаковые.

Лариса первая вошла в воду и ощутила непривычное жжение, будто ее обмахнули крапивой.

– Смотри, мама, медуза, – закричала в ужасе Оля. – Осторожно, а то ужалит.