Дмитрий Ничей: Конец фильма

Именно так и называлось это чувство, которое вызывало беспокойный холодок в груди и ощущение вязкого липкого страха. Жуть. Давящими громадами возвышались вокруг неизвестно что хранящие в покрывающей их зелени горы. Обманчивым и неприветливым казалось высокое синее небо. Но он должен быть сильным. Теперь всё зависит только от него. Под его надежным отцовским плечом сидит, разглядывая в окно автобуса непривычную красоту незнакомой природы доченька Света, белокурый пятилетний ангел. Сергей украдкой взглянул на водителя и, убедившись, что тот не смотрит на них, увлеченный своими же рассказами, уткнулся носом в теплый затылок ребенка. Водитель все говорил и говорил, но Сергей уже не слышал его, погрузившись в собственные мысли…

…Сергей сидел посреди комнаты, скрипя зубами от осознания собственного бессилия. Надо было встать, ударить кулаком по столу, сказать: не будет этого! Но он сидел бездвижно, словно окаменев, лишь желваки ходили на скулах.

– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – обреченно спросил он.

– Сережа, все будет нормально, – в сотый раз ответила Марина.

– Да как это может быть нормально? – снова вскипел Сергей, – Ты что, телевизор не смотришь? Ты не видишь что ли, что там творится? Там же война! Там людей убивают!

– Ну, во-первых, там уже спокойно, – возразила Марина.

Сергей сдавленно простонал и бессильно уронил голову на грудь.

– А во-вторых, – продолжала Марина, – я еду совсем не туда, где все эти ужасы происходят…

– А куда? – оторопев, спросил Сергей.

– На Северный Кавказ.

– Ты себя слышишь? – ужаснулся Сергей, – В самое пекло.

– Сережа, не драматизируй, – выставила вперед ладони Марина, – Я направляюсь не в эпицентр боевых действий, а на съемки передачи о переднеазиатском леопарде. Там замечена устойчивая группа, а это большая редкость. И даже удача…

– Что за бред ты несешь? – схватился за голову Сергей, – Какая удача? Там весь регион полыхает, а ты хочешь, чтобы я спокойно смотрел как ты собираешься навстречу… Даже вслух произносить не хочу…

– Знаешь, что? – вдруг вспылила Марина, – Мне тоже не каждый день такие предложения поступают. Это все-таки европейская телекомпания с мировым именем. И если даже не вспоминать о престиже и о развитии карьеры, то это устойчивый стабильный высокий заработок. И не в нашем положении, Сережа, такими предложениями разбрасываться.

– Рад потом не будешь таким деньгам, – буркнул Сергей.

– Будешь, – устало вздохнула Марина, – Не каркай только.

Самое обидное было то, что возразить было нечего. Родной завод, на котором Сергей работал замначальника цеха, встал окончательно. Раньше – да, был и почёт, и высокая зарплата, но потом всё пошло наперекосяк. Заказов не стало, зарплату не платили по полгода, всех отправили сперва в отпуск на три четверти, а затем и вовсе начали сокращать. И в цеху остались только четыре пенсионера, которым, в общем-то, нечего было терять. Сергей уволился с завода и, перебиваясь случайными заработками, принялся посещать бесконечные собеседования в поисках настоящей постоянной работы. Нет, конечно, он не собирался опускать руки, спиться и опуститься, как многие, но… Перспективы пока были безрадостные. Нечем было платить за квартиру, за детский сад. На еду, слава Богу, пока что кое-как хватало, но на новую одежду – уже нет. А ребенок подрастал. И если себе еще в чем-то можно было отказать, на чем-то сэкономить… Короче, нечего было возразить…

– Я всё решу, – пообещал Сергей, – я что-нибудь придумаю.

– Да-да, – согласно кивнула Марина, – Конечно, придумаешь. А пока я уезжаю на Кавказ. Кстати, разговор этот не имеет особого смысла. Контракт я уже заключила.

– О ребёнке ты хоть подумала? – обиженно спросил Сергей.

– О ребёнке я подумала, – спокойно ответила Марина, – Пока меня не будет, Света поживёт у бабы Лены. Я с ней уже договорилась. А ты тем временем как раз что-нибудь и придумаешь.

Марина собирала вещи. Лицо её было серьёзным. На глаза то и дело падали огненно-медные завитки волос и она постоянно сдувала их. Сергей смотрел на жену и думал о том, как всё-таки сильно он её любит. Добрую, мудрую…

***

Москва, 2015 год

– Может, пора уже отпустить? – участливо спросила подруга, – Целый год ведь уже прошел.

– Целый год, – словно эхо повторила Татьяна.

– Ну пожалей ты себя. Ты же так себя в могилу сведешь. Нельзя так, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Татьяна.

За окном давно уже стемнело. На кухне горит свет. Стол накрыт чистой скатертью. На столе бутылка красного вина, два круглых бокала на тонких длинных ножках. Пахнет духами и апельсинами.