Валерий Лаврусь: Очень Крайний Север. Восхождение

Институт тот – кстати, носил он имя отца советской пилотируемой космонавтики Сергея Павловича Королёва – уже давно стал родным для его семьи. Его окончили оба Юркиных брата. Старший после диплома и армии ушёл в аэрокосмогеологию. Средний к моменту поступления Юрки работал в конструкторском бюро, где разрабатывали и собирали спутники фоторазведки. А рядом с конструкторским бюро был завод, на котором выпускали не только знаменитые моторные лодки, детские санки и сковородки, но и не менее знаменитые ракетоносители «Союз». Средний сразу пошёл в космическую отрасль. «Не я ли тому причина?» – думал Юрка. Конечно, ведь именно он заставлял Игоря читать ему в детстве космическую фантастику. Это не могло не оставить отпечатка на личности брата.

Долго ли, коротко ли, через пять весёлых лет, успешно заканчивая обучение в институте, Юрка подал рапорт на военной кафедре, в котором изложил желание служить Родине. И… получил отказ.

Опять между Юркой и звёздами встали очки! Космические войска в то время подчинялись Ракетным войскам стратегического назначения, а в РВСН был жёсткий ценз по зрению. Юрка подал ещё два рапорта, но добился лишь того, что его вызвал начальник военной кафедры полковник Пронин, и популярно – так сказать, на пальцах, – объяснил Юрке, что если Серов подаст ещё хоть один рапорт, то он положит свои погоны, но оставит Юрку без диплома. На каждый Юркин рапорт полковнику приходилось писать кучу отписок, и Серов уже утомил его. В своей речи полковник не стеснялся идиоматических выражений, говорил образно, доходчиво, но потом вдруг замолчал, пожевал губу, почесал затылок и сказал: «Извини, сынок. Я знаю: твой отец – офицер-фронтовик. И брат твой служил в наших войсках. Но не могу я тебя туда отправить. Не мо-гу!»

И Юрка опять остался на Земле.

Следующие три года он работал в родном институте – в лаборатории, которая конструировала волоконно-оптические датчики перемещений для… всего лишь самолётов. В перспективе Юрка должен был отучиться в аспирантуре, защитить кандидатскую диссертацию, а потом, глядишь, и докторскую… Но грянули 90-е и жить, а тем более содержать семью на институтскую зарплату – Юрка женился еще на четвёртом курсе, а на пятом родился сын – стало невозможно. К тому же начались первые семейные неурядицы. Пять лет после свадьбы – первый семейный кризис. Юрка как-то вдруг запутался в женщинах. И старший, видя Юркины метания, позвал его на Север, в поселок Северный в Аэрокосмогеологическую партию. А начальником той партии был… Герой Советского Союза, лётчик-космонавт… да, собственно, какая разница, какая у того была фамилия, главное – это самый взаправдашний космонавт! Пусть Юркина мечта не сбылась, пусть он никогда не полетит в космическом корабле, (взмахнув рукой и сказав: «Поехали!»), но для него много значило, что он, вот так, будет работать с человеком такой необыкновенной профессии. К тому же в посёлке аэрокосмогеологов так и прозвали – «космонавты»…

Про «космонавтов».

Как-то в мае (то ли 92-го, то ли 93-го) полевая бригада Аэроксомогеологической партии поехала в одну из сейсмопартий с задачей: провести подповерхностную радиолокацию некоторых участков сейсмических профилей… Нет-нет… не будем вдаваться в подробности этого интереснейшего геофизического метода, они захватывающе интересны, но не имеют прямого отношения к повествованию…

Приехали в «сейсму» поздно вечером, на партийном «уазике-буханке». Заселились в балок, поужинали и легли спать.

Весь личный состав партии к тому времени уже съехал – оставалось буквально три человека. Одного из них парни видели при въезде на территорию партии: тот вывалился из дверей вагончика – босой, по пояс голый, но с охотничьим ружьём, которое безуспешно пытался переломить, видимо, хотел вставить патрон. Пьян был – «в умат»! Неспокойный оставался коллектив в партии, мятежный…

А в четыре утра к ним без стука ввалился водитель вездехода и зычным голосом потребовал:

– Эй, космонавты, кто тут у вас командир корабля?

Старшим в бригаде был Юркин брат Ярослав, он и отозвался, мол, а кому какого надо в такую рань?

– Пилоту своему разреши сгонять со мной до бабульки. Ракетного топлива купить…

Полевое правило номер один гласит: хочешь иметь хорошие отношения – иди людям навстречу. И старшой махнул рукой: «Поезжайте!»

Через час они вернулись с трёхлитровой банкой самогона и часа два «заправляли баки». По окончании «заправки», Коля Незовибатько – так звали водителя вездехода ГАЗ-71 – пришёл в балок, с предложением прямо сейчас (в семь утра) отвезти бригаду на место работы. И повёз, по пути целенаправленно роняя вездеход в снежницы. В мае на болотах Севера ещё вовсю лежит снег, но кругом уже куча протаек – снежниц. После каждого попадания он «строил» бригаду – те цепляли к гусеницам брёвна с крючьями, и Незовибатько, надрывно ревя двигателем вездехода, выползал из снежно-водяной ямы. На пятой или шестой снежнице один из аэрокосмогеологов – Николай Колганов – пообещал набить тёзке морду, если тот ещё раз специально рюхнется в лужу. Водила пытался было отбрехаться, мол, «ничо же не видно…». Но Колганов ему популярно объяснил, что и сам десять лет отработал на Полярном Урале и прекрасно всё видит, и никак не поймёт, гля чего – (именно так, с тюменским выговором, не «для», а « гля ») – он всё это делает? Водила внимательно посмотрел на Кольку, на остальных, снял треух, почесал затылок и сказал: