Ольга Алейникова - Девочка со скрипкой. Все мы платим за чужие грехи…

Мне было одиннадцать, когда мне разрешили не идти в школу, а хорошенько выспаться утром, ведь днём мы должны были отправиться с папой в обещанный поход. В тот день я проснулась резко от громкого хлопка. Сначала думала, что мне показалось, но после услышала голоса внизу. Я испугалась. Бывало, что родители ссорились, и мама разбивала тарелки или кружки, но папа никогда не повышал голос, а тогда кричал именно мужчина.

Я тихо вышла из своей комнаты и прокралась вниз по лестнице. Всё происходило в гостиной, но обзор загораживала стена, поэтому я лишь могла различать слова.

– Ты ответишь мне за всё, обещаю тебе, за всё, – шипел незнакомый голос. – Я буду приходить в твой дом снова и снова, я буду убивать здесь всех по очереди, чтобы вся твоя семья страдала вечно.

Я испугалась и словно приросла к одному месту. Я не понимала, что происходит, но папа всегда учил меня не показываться, если ситуация не до конца мне понятна. Я следовала его совету. Хотя после не прошло и дня, чтобы я не винила себя за то, что ничего не сделала, что не вбежала в комнату, не увидела лица того человека, что не заслонила собой отца.

Я услышала ещё один громкий хлопок, а после шаги и звук закрывающейся двери. Он ушёл, и я решилась войти в гостиную.

На полу в луже крови лежал мой отец и еле слышно шевелил губами. Я застыла на месте, не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я подошла к нему и опустилась на колени.

– Папа, – прошептала я, не в силах даже заплакать. Из его груди текла кровавая жижа, я чувствовала запах крови, и понятия не имела, что делать. Папа учил меня обрабатывать лишь мелкие ранки. – Нужно позвонить в службу спасения.

– Нет, – прошептал папа еле слышно. – Ничего не нужно. Уходи, прошу тебя, Эммелин. Я тебя люблю. Помни. И уходи.

Я всегда делала так, как говорил отец, тот раз не был исключением. Сейчас я понимаю, что папа просто не хотел, чтобы я видела его таким. Тем более, что, как сказали после врачи, ничего сделать нельзя было всё равно, даже если бы я вызвала скорую, его бы не спасли.

Хоть папа и позаботился о моей психике, мне это не помогло. Я вижу его смерть почти каждую ночь в разных вариациях. Я купаюсь в крови, я тону в ней, я слышу крики и всхлипы, меня преследует шёпот отца и голос его убийцы.

Поэтому слова шерифа Эгберта вызывают у меня лишь злость.

– Постарайтесь жить дальше.

Не знаю, как можно жить дальше, если в тот день меня тоже убили вместе с отцом.

За размышлениями я не замечаю, как на улице темнеет, а на небе появляются первые звёзды. Я прихожу в себя только, когда моего плеча кто-то касается.

– Ты протрёшь в ней дыру, – говорит чей-то голос, и я вижу, что передо мной снова Джос. Он опять пробрался на мою крышу и опять мешает мне.

– Что? – переспрашиваю я и замечаю, как сел голос. Я прокашливаюсь и повторяю. – Что ты сказал?

– Говорю: ты протрёшь в ней дыру, – говорит снова парень и указывает на мои руки. Я только сейчас вспоминаю, что не просто сижу на крыше, а ещё и полирую папину скрипку. Видимо, настолько погрузилась в свои мысли, что забыла.

Я демонстративно фыркаю. Удивительно, что я всеми способами пытаюсь оградить себя от этого парня, а он будто ничего не замечает.

– Не твоё дело. Что ты здесь делаешь вообще? – резко отвечаю я ему. Я хочу быть с ним как можно строже и неприветливее, чтобы он перестал ходить за мной по пятам.

– Это моё место. Я часто сюда прихожу. Так что это я должен тебя выгонять, – он улыбается и садится рядом, но на этот раз намного ближе, чем в прошлый. Всего на секунду наши оголённые плечи соприкасаются. Я чувствую, как тело начинает бить мелкая дрожь. Я опускаю скрипку и отворачиваюсь. Он продолжает. – Да брось, Эммелин, не злись на меня. Я просто хотел, чтобы ты перестала меня избегать.

– А я хотела бы, чтобы ты перестал меня преследовать, – бросаю я ему и вскакиваю на ноги, но тут же спотыкаюсь и чувствую, как он взял меня за руку, чтобы не дать упасть. – Джос, прекрати.

Я выдёргиваю руку и быстро спускаюсь с крыши по лестнице, стараясь не поцарапать скрипку. Я надеюсь, что в темноте Джос не заметил, как пылают мои щёки. Странно, что я ненавижу его всем сердцем, и тем не менее он может обжечь меня только одним лишь взглядом. Я чувствую, будто предаю отца и саму себя, потому спешу домой, чтобы умыться и смыть с себя прикосновения Джоса Эгберта.

Но чем ближе я подхожу к дому, тем ощущение, будто кто-то следит за мной, становится сильнее. Я стараюсь не паниковать, ведь я полностью уверена, что следом за мной идёт Джос. Он настолько ненормальный, что теперь будет преследовать меня вечно. Не понимаю, зачем ему это.