Отис Клайн - Чужие грехи

Многие спрашивали, как создавались романы «Воин Марса», «Изгои Марса» и «Опасная планета», и выражали удивление, почему образ доктора Моргана появлялся в каждом из этих романов.

– Он неплохо смотрелся в первом романе, ничего не скажу, – укорял меня один из читателей, – но на третий раз уже поднадоел. Надеюсь, больше он не появится.

Иные считали, что образ этот вполне уместен во всей серии романов и что ему даже мало отводилось места и мне следовало бы уделить ему больше внимания в сюжете.

Как автор, я согласен с обоими критическими высказываниями. Образ доктора Моргана можно было бы и совсем исключить, а можно было бы усилить и заставить его играть самую важную роль. И я не преминул бы воспользоваться одной из этих альтернатив при написании второго романа, «Изгои Марса», если бы при работе над данной серией руководствовался только своими соображениями.

Но дело в том, что если имя «Доктор Морган» и является вымышленным, но таковое нельзя сказать о самом персонаже. По обычному стечению случайных обстоятельств я встретился с ним однажды в горах во время охоты на оленей. День стоял пасмурный, и я заблудился. По глупости я забыл прихватить с собою компас и теперь, чтобы сориентироваться, взобрался на самую высокую вершину.

Надо сказать, что горы эти не столь уж и громадные. А поскольку я вам раскрыл уже один долго скрываемый секрет, то признаюсь и еще в одном обмане. Если вы перечитывали начальные главы предыдущих книг, то обратили внимание, что, судя по моим описаниям, создается впечатление, будто бы доктор Морган пребывает в каких-то высоких горах, хотя я ни разу и не указывал их высоту. Они достаточно высоки для моих занятий спортом и для уединения доктора Моргана, но не стоит переоценивать их размеры.

Из последних сил добравшись до вершины, я вдруг поскользнулся. С оружием и снаряжением я ударился о нечто похожее по звуку на стекло, и грохнулся на твердую, как бетон, почву. Правая нога подвернулась, и я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то решил, что нахожусь в госпитале, поскольку надо мною хлопотали двое в белых халатах.

Мужчину помоложе я счел студентом. Ну а другой, насколько я понял, был доктором. Гигантского, но пропорционального сложения, он обладал поразительной внешностью. Я еще ни у кого не видел столь высокого лба с такими выпирающими надбровными дугами, что кустистые брови, срастающиеся над орлиным носом, почти полностью прикрывали маленькие, блестящие, как бусинки, глаза. В постриженной клинышком бороде пробивались седые пряди, указывая на средний возраст этого человека.

Закончив бинтовать мою пострадавшую, немилосердно ноющую ногу, он отпустил помощника, назвал меня по имени и представился сам. Я по-прежнему не вправе называть его настоящее имя, поэтому продолжаю представлять его «Доктором Морганом».

– Что это за госпиталь? – спросил я. – И как вы нашли меня?

– Вы не в госпитале, – отозвался он бухающим басом, – а по-прежнему в горах, в моем уединенном месте. Мои люди как раз ремонтируют застекленную крышу, сквозь которую вы провалились.

Почти месяц исцелялся я в этой секретной, прекрасно замаскированной обсерватории. Когда он узнал, что я писатель (а имя мое он выяснил путем элементарного заглядывания в мой бумажник), он попросил разрешения порасспрашивать меня под гипнозом, обещая все объяснить по окончании эксперимента и заверяя, что мне нет нужды беспокоиться относительно заданных вопросов.

Не многое человеческие существа способны внушать доверие при первом же знакомстве. Доктор Морган принадлежал именно к такому типу людей. Я согласился. А впоследствии узнал, что если бы доктор Морган сразу не внушил бы мне доверия, то с легкостью добился бы моего согласия обманным путем. Хотя без моего полного к нему расположения, честно им заработанного, он не взялся бы за такую задачу.

– Я должен попросить у вас прошения, – сказал он после окончания эксперимента. – Хоть вы и производите впечатление человека честного и надежного, я все же должен был убедиться, что в вашем характере отсутствуют те слабости, в силу которых вы могли бы разгласить секреты, которые ни в коем случае огласке не подлежат. У меня имеется некий материал, который идеально подошел бы для ваших сюжетов, но жизненно важно, чтобы некоторую часть полученных фактов вы сохранили при себе, не доводя до сведения публики. Всегда найдутся читатели, заподозрившие на основании этих материалов, что изложенное вами – не просто плод воображения. И эти читатели постараются выудить из вас те факты, разглашать которые никак нельзя.