Александр Венгер - Затяжной конфликт

– Не больно твои воины уклюжи. Не приведи Господь сойтись кому из вас в схватке с умелым бойцом.

– А что, в других сотнях лучше? – ревниво спросил Максим.

– То и худо, что не лучше, – посетовал Отрепьев. – Ох, беда бедища мне с вашим ополчением. Вам с вашими многими талантами из первого ж боя одна дорога – в мир иной.

– И что нас там ждет? – полюбопытствовал Максим.

– Это вроде спишь и сны видишь. А что те приснится – то по грехам твоим дается и по вере твоей.

– По вере? Здорово! – обрадовался Максим. – Я тогда, пожалуй, поверю в мусульманский рай с большеглазыми гуриями.

– Веруй себе на здравие. Но коли неправедно жил, то твои гурии во снах твоих такое с тобой сотворят, что и помыслить страшно.

– А православному лучшие сны снятся?

– По делам его. Веруешь во Христа и пресвятую Богородицу – привидятся те Христос и Богородица. А примут они тя али извергнут – это уж смотря как ты жизнь свою прожил.

– А тем, кто ни во что не верит, и сниться ничего не будет? И грешить можно при жизни, сколько душе угодно?

– Коли много грешил, то кошмары тя будут мучить ужасные. Такая жуть, что наяву не придумаешь. И будет те сниться, что Бог, коего нету, над тобой глумится, а ты и оправдаться не можешь, поелику Его нету и оправдываться не перед кем.

– Выходит, рай и ад – это всего лишь разные сны?

– Почитай так, коли по-простому объяснять. А во всей глуби те не понять, доколе время не пришло. Вот преставишься – тады познаешь. Как сказано: memento mori 4 4 Помни о смерти ( лат .). .

Очень хотелось спросить, что снилось самому Григорию, но Максим не решился. Уже и без того собеседник держался напряженно. Видимо, воспоминания о потусторонних снах были не слишком приятны. А может, говорить об этом не полагалось. Мало ли, какие табу существуют в высших сферах! И то сказать, далековато ушли от разбора спортивной тренировки.

Ох уж, эти занятия в спортзале! Короткие команды инструктора: «вперед!», «назад!», «батман!», «держи дистанцию!». Укоряющее: «не чувствуешь оружия!», «не владеешь соединением!». На полевых учениях было веселее. Броски в атаку с нестройными воплями и беспорядочным размахиванием мечами. Внезапные перестроения, организация круговой обороны. Короткая передышка, снова атака.

Воскрешенных, помимо Отрепьева, Максим покамест не видел и мало что о них знал. Как-то раз спросил:

– Скажи, в нашем войске только те, кто как бы из рая?

– Это с чего? Кто блаженны сны видит, просыпаться не станет. Воскрешенные – они из тех, кому всякое снится: то хорошее, то непотребное, то вовсе вздорное. Коли по-вашему называть, так это чистилище.

– Значит, у нас ни одного святого? – вздохнул Максим.

– Почему нет? Над конницей Архистратига верховенствует Егорий Победоносец. Да и Дева обещалась из своей Галлии к нему в отряд прибыть, коли Антихрист на Руси объявится. И другие святые есть.

– Но как же так? Святые в раю должны быть.

Самозванец терпеливо объяснил:

– Кого живые святым почитают, то покойным без интересу. А что до Жанны и Егория, так они воины. Не могут блаженны сны сниться тому, на ком кровь есть.

Максим огорчился: получалось, Антихрист в выигрыше – он-то мог набирать свою армию из ада, а там, конечно, от желающих воскреснуть отбоя нет. Но опять вышла ошибка. Самозванец объяснил, что обитателей ада Черный Рыцарь не жаловал: кто в прежней жизни нагадил, может и в новой напакостить.

– А в войско просились, это всенепременно. Хоть бы к кому пойти жаждали, да мало кого из них взяли.

Выяснилось, что обе армии отказали Герострату, Малюте Скуратову, Джеку Потрошителю, Гитлеру. Сталина Черный Рыцарь отверг сразу, а Архистратиг долго сомневался. Однако в конце концов и он счел за лучшее обойтись без генералиссимуса, измученного снами о том, как его убивают ледорубом, пытают в подвалах Лубянки, морят голодом в украинском селе, гноят на Колыме.

– Без пользы в семинарии учился, – назидательно заключил Самозванец. – Не уразумел урок про жизнь неправедную и куда от оной дорога лежит.

– Так на кой черт было их воскрешать и переговоры с ними вести?! – возмутился Максим.

– Не поминай имя врага рода человеческого, – укорил Самозванец. – А воскрешения им не было. Оные беседы в ином мире свершались.

– Как так? Во сне, что ли?!

Григорий пояснил аналогией: это вроде едешь в карете с попутчиком и в полудреме с ним разговариваешь. То ты его слышишь, то нет, и он так же: бывает, ответит по делу, а случается, невпопад.