Артур Ктеянц - Дневник Армана Китобоя

Когда Глеб вернулся в спальню, девушка уже не спала. Она сидела на кровати, прикрыв грудь одеялом. У нее были холодные глаза и хрустальные плечи.

– Привет, – сказал Глеб, пробегая взглядом по комнате.

– Не беспокойся, я тоже не помню, как тебя зовут, – равнодушно сказала девушка, поправляя волосы.

«Какая красивая», – подумал Глеб. – «И что она нашла во мне. Такие как я и она никогда не просыпаются вместе. Великое изобретение – алкоголь, он стирает неравенства, позволяя человеку потерять себя, своё место в жизни и перебраться в другой социальный пласт.

– Отвернись, я оденусь, – попросила она, вставая с кровати.

Глеб отвернулся, и заметил, что его одежда лежит у дверей, на выходе из спальни. Не оборачиваясь, он сбросил халат, схватил свои вещи и начал быстро одеваться. Одежда пахла ночным клубом и сигаретами.

– Хочется быстрее сбежать? – вопрос, мыльным пузырем приземлился на спину и разорвался на мелкие капли.

– Нет, – соврал Глеб, – уже можно смотреть?

– Можно.

Потихоньку оживала память:

Короткие джинсовые шорты.

Футболка с надписью «люблю Барселону».

Ночной клуб «Гауди».

Девушка у барной стойки и самый глупый подкат в истории человечества:

« Не хотите поцеловать меня ?».

И самый неожиданный ответ – « хочу ».

– Меня зовут Ника, и если тебе это интересно, я ни о чём не жалею, – сказала девушка, возвращая похмельное сознание Глеба в реальность.

– Глеб. Я тем более…

– Я в душ. Если не уйдёшь в течение десяти минут – можем выпить кофе, если уйдешь – ещё лучше.

Глеб проводил Нику взглядом, и какое-то время стоял в полной растерянности. Это утро выбилось из общего сценария. Раньше он уходил до того, как девушки успевали проснуться. Явное безразличие к его персоне успокаивало, и он даже засомневался на секунду, не остаться ли на завтрак, но потом быстро опомнился, и решил уйти. Шум разливающейся воды покинул пределы ванной комнаты. Неожиданно по квартире пронесся завораживающий звук классической музыки. Это был двадцатый ноктюрн Шопена – одно из любимых произведений Глеба. Оригинально – Шопен в дверном звонке.

В зал вбежала Ника обмотанная полотенцем. Она не успела высушиться. Её ступни отпечатались на ковре, примяв ворс, и теперь ковер был похож на небольшую полянку усыпанную снегом, на которой появились первые следы.

– Если это мой муж, то он убьёт нас обоих, – тихо сказала она.

Он даже не понял, отчего усилилась тошнота, от появления мужа или от осознания того, что стал героем заезженных анекдотов.

– Ты замужем?!

– Да умник, я тебе вчера говорила.

– Какой этаж? – спросил Глеб.

– Седьмой.

– Тогда будем надеяться, что это соседка…

Звонок повторился.

– Ладно, слушай меня внимательно, – быстро заговорила Ника, – ты курьер, принес это.

Она подбежала к шкафу и достала из него серебристую коробку.

– Что это?

– Мобильный телефон» Верту», – сказал она.

Глеб держал в руке коробку элитного телефона, постепенно осознавая, в какую неприятную историю он вляпался. Ника за несколько секунд успела нацепить какой-то халат, и теперь они готовы были разыграть эту дурацкую сцену, в случае, если за дверью стоял обманутый муж.

Ника резким движением открыла дверь. Подъезд наполнился приторным запахом измены.

– Не помешал? – послышался мужской голос.

Подойдя к двери, Глеб увидел мужчину пенсионного возраста в чёрном костюме. Выглядел он отвратительно: рост примерно 160 сантиметров, непропорционально длинные руки, поражённые оспой щёки, грязные, причесанные на бок волосы и полное отсутствие подбородка. Словно он был ожившей работой бездарного скульптора.

Скульптура сделала вид, что не заметила Глеба и, перешагнув порог, поцеловала Нику.

– До свидания, – выдавил Глеб, выходя из квартиры. Дверь захлопнулась, но здесь он столкнулся со вторым препятствием.

На лестничной площадке стояли двое мужчин спортивного телосложения, с явными признаками невысокого интеллекта. Когда Глеб хотел протиснуться между ними, один из верзил ударил его маленькой кожаной дубинкой. Глеб почувствовал резкую боль в области затылка. Ноги подкосились, и он уперся лбом в грудь второму громиле, наполнив легкие запахом пота. Получив удар коленом, Глеб упал как подкошенный. Порванная бровь была первым источником ярких красок в это утро. Кровь сочилась из раны, пытаясь смыть гримасу боли.

– Вставай, красавчик, – услышал он сквозь гул.

Поднявшись на ноги, он получил ещё один удар чудовищной силы, и теперь к порванной брови присоединился сломанный нос. Глеб снова свалился, чувствуя, что без помощи уже не в состоянии подняться.