Виктор Ефремов: Бескрылый воробей

© Виктор Борисович Ефремов, 2017

ISBN 978-5-4485-2525-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На что похоже это чёртово облако? Никак не могу взять в толк. Странные мысли выводят из равновесия, когда лежишь на обочине богом забытой автомагистрали с пробитой головой. Не знаю, сколько прошло времени, быть может, я только что рухнул здесь, опробовав местный гравий на вкус, а, быть может, пролежал здесь целую вечность. Секунды имеют обыкновение растягиваться в подобные моменты вплоть до бесконечности. Две вещи не дают мне покоя и напоминают, что я ещё принадлежу этому миру: острая боль в боку, сопровождающаяся обильным кровотечением, и это чёртово облако.

Не могу поверить, что моему безобидному путешествию суждено завершиться именно так. Я никогда не приписывал себя к персонам благородных кровей, но и помирать, как псина, здесь, у обочины… Нет, такая перспектива меня абсолютно не прельщает.

Что же делать? Кричать изо всех сил, звать на помощь, рыдать в три рупора или же молить всевышнего об отцовском снисхождении? Катя сказала бы что-то вроде: «Будь мужиком! Настоящий мужчина не должен так себя вести!» Эх, глупая, маленькая Катя, как же мне не хватает твоей наивности и ребячества здесь и сейчас. Я, быть может, и вопил бы во всю глотку, орал, что есть мочи, надрывая последние связки, но ребро, предательски вошедшее в лёгкое, советует мне сидеть тихо и спокойно, резкой болью в упомянутом боку усмиряя любые попытки быть хоть толику громче воды.

Возможно, скажите вы, стоит набрать 112, сообщить о случившемся утром конфузе, о том, каковы на вкус сталь выкидного ножа и удары узконаправленного действия (по моей морде) двухметровой лысой гориллы в джинсовом жилете с логотипом Моторхэд и сломанным носом, объяснить, как и почему я оказался здесь… Но где, «здесь»?

Проблема в том, что даже если бы я знал точную долготу и широту места, которое я успешно залил n-ным количеством миллилитров крови, это бы навряд ли кардинально изменило ситуацию, учитывая тот факт, что фанат хэви-метал с медвежьими лапами уволок не только мои последние бумажки с пейзажами родных сердцу городов, но и мой старенький, потрёпанный жизнью мобильник.

С каждой минутой становится всё труднее сохранять здравый рассудок и откладывать встречу с Иисусом… или с Сатаной… Чёрт побери, я не знаю, насколько хорош я был в этой жизни, но что я знаю наверняка, так это то, что это определённо собака! Ну конечно, я отчётливо вижу отвисшие уши и длинную благородную морду, это определённо спаниель, белый, как снег, немного размазанный ветрами многометровой высоты, но спаниель! Дрянное облако, я раскусил тебя. Надеюсь, сложившаяся ситуация не успеет так же быстро раскусить и меня.

Неплохо было бы что-то предпринять, пока дефицит поступающей к мозгу крови не дал о себе знать. Возможно, стоит попросить бинты у тех ребят или хотя бы стакан виски, должно же быть хоть что-то в их дорожной аптечке. Они как раз направляются в мою сторону.

– Тебе не надоело сидеть здесь? – нарушив состояние моего двухчасового транса, спросила Катя.

– Нисколько, Кать. Я же просил, не тормоши меня, когда я ухожу сюда. Ферма Воробьёвых – единственное место, где мои уши могут отдохнуть от ваших бесконечных криков. Что-то случилось?

– Нет, – выждав пару секунд, Катя продолжила, – просто мама волнуется, ты сидишь здесь весь вечер.

– Что со мной может произойти на старой заброшенной ферме? Я же сказал, приду к девяти вечера, видишь, – я оттянул рукав выцветшей клетчатой рубашки, – дедовы часы со мной, по-прежнему целы, по-прежнему ходят и тикают с частотой в один герц. Ещё только восемь двадцать две, ты отнимаешь драгоценные минуты моего уединения. И вообще, какого чёрта маленькая рыжая девочка шатается вечером в этих местах? Тебя непременно примут за ведьму, собирающую шабаш, оглянуться не успеешь, поймают и сожгут!

– Дурак! – ударив меня кулаком по заплатанному плечу, крикнула девчонка.

Возможно вы уже догадались, Катя – моя сестра. Младшая, если быть точнее. Невыносимая, если быть ещё точнее. Тогда ей было три года. Ладно, отбросив все мои издёвки над ней, могу согласиться, что ей было двенадцать. Дело в том, что моя сестрёнка родилась в високосный год, аккурат на 29 февраля, что не могло не радовать её папашу, любившего пластинки Тото Кутуньо куда больше, чем собственную дочь.