Иван Ефремов: И.А.Ефремов — о своей работе

Иван Антонович Ефремов — популярнейший советский писатель-фантаст, известный ученый-палеонтолог. За свои научные труды И. А. Ефремов удостоен Государственной премии, награжден двумя орденами.

Моряк, геолог, путешественник, искатель «костей драконов», создатель новой отрасли палеонтологической науки — тафономии, И. Ефремов написал целую серию «Рассказов о необыкновенном», посвященных загадкам природы и удивительным научным открытиям. Ученый, восстанавливающий стертые временем письмена геологической летописи, он показал в фантастической повести «Звездные корабли» далекое прошлое нашей планеты. Знаток археологии и истории, в повестях «Путешествие Баурджеда» и «На краю Ойкумены» он раскрыл перед читателем жизнь древних народов африканского Континента. Социолог и философ, в «Туманности Андромеды» он смело приподнял завесу времени и показал величественный мир коммунизма, восторжествовавшего на всей Земле.

Редакция попросила Ивана Антоновича рассказать о своих творческих планах.

С детства одной из черт моего характера, не всегда приятной для взрослых, было стремление непременно поделиться с людьми, которых я любил, своими «открытиями», чем-то вновь узнанным. Особенно доставалось моей матери, которой вряд ли было уж так интересно узнать, что я только что видел лягушку не с зелеными, а с черными пятнышками или что восхитительно тяжелая гиря ходиков медная только снаружи, а внутри — свинцовая.

Годы шли, и накапливаемые знания стали интересными не для меня одного, а желание делиться ими нисколько не ослабело. Но лишь позднее это желание превратилось в потребность, и тогда я стал писать — сначала рассказы о «необыкновенном», затем и более объемные вещи.

Главная задача каждого моего произведения не эмоциональное «отражение» действительности средствами художественного слова, а передача этими же средствами тех научных проблем и фактических данных, наиболее важных или интересных для времени, в какое писалось произведение. Оттого иногда в моих произведениях «хромают» выразительность языка, изображение людей и характеров, образная речь героев. Нет сил или таланта для всестороннего совершенства, и я сознательно выбираю тот путь, который кажется наиболее соответствующим моим способностям, вкусам и мечтам.

Не следует думать, что эта уступка — примат познания над художественностью и означает путь более легкий. Каждое новое произведение — это и совершенно новая задача, потому что надо ввести читателя в не затронутую нашей литературой область знания или же по-новому, с позиций материалистической диалектики, изложить те научные проблемы, вокруг которых нагромоздились старые, привычные, но неверные представления.

Повесть «На краю Ойкумены» написана в 1945 году, когда у нас полностью отсутствовали книги, художественно излагавшие древнюю историю или рассказывавшие о дальних, тропических странах. Я объединил в повести обе задачи и попытался их решить на основе марксистского анализа истории и социалистического гуманизма. «Туманность Андромеды» и «Сердце Змеи» — первые раздумья о выходе Человека в космос и величественном коммунистическом будущем нашей планеты.

И, наконец, мой последний роман «Лезпие Бритвы» —произведение, в котором, не теряя увлекательной основы, интересной для каждого романтика, я пытаюсь передать основы психофизиологии человека, составляющие научные устои этики, морали н эстетики современности. Опять, возможно, многим покажется, что этот роман о давно известных, где-то читанных, где-то слышанных вещах. Разумеется, людей давно волновали эти вопросы, и они как-то разрешали их. Однако только во второй половине нашего века наука стала в состоянии всерьез взяться за их решение н многое уже сделала. Пора узнать об этом и нашему читателю.

Я считаю прямым долгом писателей, которые, разумеется, могут это делать, — помочь науке говорить языком художественного произведения.

Мир наш необъятен, огромен, величествен и интересен в своем настоящем, прошлом и будущем. Великая взаимосвязь явлений, бесконечное многообразие природы, тайна живого — так полна может быть жизнь жаждущего узнать все это, что до тошноты противны становятся разговоры и писания об «исчерпанности», «опустошенности», «бесцельности», разговоры о разных кризисах литературы и жизни. Эти кризисы могут существовать лишь в убогом воображении искусственно создающих их людей!