Виктор Житинкин - Невыдуманные истории

– Я давно слежу за вами! Еще раз ее тронешь – убью. Она – моя! Понял? – сказав это, он исчез из виду.

Велики ли осенние дни. На улице уже темнело, между туч появились звезды. Анастасия принесла из сеней большой кусок картона, Виктор замерил разбитое окно, аккуратно вырезал прямоугольник и вставил его в проем, перекрыв холоду путь.

Немного успокоившись, Анастасия проговорила:

– Не знаю, не знаю, что мне делать. Так, я жить не смогу, да и не буду. Посоветуй, ты умный.

– Да, уж. У тебя такой институт за плечами, а ты тут томишься, как в плену каком-то. Уезжать тебе нужно, – от души советовал Виктор.

– Помоги! Помоги уехать отсюда. Всю жизнь буду помнить тебя, – в отчаянии просила Анастасия.

– Дай подумать. Все это непросто сделать. Самое главное, что нет денег ни на дорогу, ни на первое время на новом месте. И мне тоже их не найти, – паренек задумался. – Мысль есть одна, только это нужно отложить на завтра. Давай, доживем до утра. Поговорка есть такая: «Утро вечера мудренее».

– Хоть сказал бы, что надумал.

– Завтра. Давай, все скажу завтра. Где мне можно лечь?

Анастасия принесла постельное белье, подушку с одеялом, быстро заправила постель на стареньком диване, стоявшем почти у самого порога избы, выключила свет в комнате и, пожелав парню спокойной ночи, удалилась за занавеску в свою спальню. Там вспыхнул свет, на занавеске появилась тень переодевающейся хозяйки, затем свет погас, и заскрипели пружины кровати. Все смолкло.

Лежа в постели на диване, Виктор пытался о чем-то думать, но сказалась психическая перегрузка от всего произошедшего, умного ничего в голову не шло. Вскоре сон пересилил молодого человека, и он уснул. Спал он тихо, по-детски подложив руки под щеку и подогнув в коленках ноги.

Разбудил его стук, стучали не в дверь, а будто чем-то массивным по стенам дома. Проснувшийся Виктор долго не мог сообразить, где он и что это так стучит, словно строители машиной вбивают сваи в грунт. Из-за шторы выскользнул высокий силуэт и, чертыхаясь женским голосом, вышел в сени. Послышалась перебранка на марийском языке, затем забрякал откинутый из петли металлический крюк, раздался вскрик женщины и топот шагов по половицам в сенях.

В такой ситуации Виктор оказался впервые. Сердце учащенно забилось, но привыкшие к темноте глаза позволили ему предпринять кое-какие действия. Он встал сбоку от входных дверей, и стоило только появиться на пороге мешковатой фигуре соседа Анастасии Ваньки, Виктор нанес ему сильный удар между глаз. Охнув, Ванька выпал за дверь, оставив ноги в кирзовых сапогах внутри избы.

Перешагнув через ноги лежащего человека, вошла Анастасия. Вспыхнул свет. Зажимая пальцами кровоточащий нос, женщина спросила стыдливо прикрывавшего свою наготу Виктора, который был в одних плавках:

– Что-то не шевелится Ванька. Ты не убил его, случайно? Отвечать не пришлось бы за это дерьмо.

Сосед Ванька вдруг захрапел. Анастасия с Виктором успокоились, жив Ванька. Анастасия, остановив кровь из носа, плеснула водой в лицо храпящего буяна, тот вздрогнул, стал отплевываться, сел на порог и, крутя головой, спросил:

– Обо что это я так ударился?

– Пить нужно меньше, тогда и вопросов не будет, – нравоучительно ответила ему Анастасия, тоже по-марийски.

Красно-синие круги вокруг глаз Ваньки обозначались все ярче, словно изображение на фотобумаге, лежащей в проявителе, к тому же, место это опухало, словно на дрожжах и вскоре на лице соседа остались только две узкие полоски, через которые он подглядывал на окружающий мир.

Ванька поводил по глазам грязными руками, почему-то подозрительно посмотрел на раздетого Виктора, но, увидев его худобу, хмыкнул и перевел взгляд на Анастасию, стоящую поодаль с красным и распухшим носом. Кряхтя, он поднялся с порога и направился на выход, видимо – домой, вернулся, кому-то пригрозил кулаком и ни к селу, ни к городу прохрипел:

– Вот я вас! – и ушел окончательно.

Анастасия вышла, заперла на все запоры дверь в сенях и, вернувшись в избу, села на табуретку, стоящую у печи.

– Так каждый день бывает? – спросил Виктор.

– Не каждый день, но часто, – сухо ответила она, но тут же, закрыв лицо обеими ладонями рук, завыла, запричитала, словно плакала по покойнику, несвоевременно ушедшему из жизни родственнику.

Виктор ужасно растерялся, не зная, что делать в таком случае. А Анастасия продолжала выкрикивать:

– Господи! В чем я перед тобой провинилась, за какие грехи наказываешь меня? Долго я должна еще терпеть такие издевательства? Что я натворила? – она плакала, рыдала голосом, проклиная такую жизнь.