Виктор Житинкин - Невыдуманные истории

– Да, Анастасия! В сложной обстановке ты живешь, – с издевкой заметил Виктор. – Все у тебя войны какие-то идут. Жизни спокойной нет.

– Привыкла я давно ко всяким неприятностям в жизни. Без них, вроде, и жизни нет. А ведь могло и не быть всего этого, стоило мне только захотеть, – задумчиво сказала Анастасия, садясь на лавку в переднем углу дома.

– Загадками говоришь, Настя, позволь уж мне так тебя называть, хоть и в матери ты мне годишься.

Анастасию от слов Виктора слегка передернуло, она бросила на него гневный взгляд и раздраженно заговорила:

– Да не старая я совсем! Всего лет пять прошло, как институт закончила. Мне ведь и тридцати лет нет, а выгляжу, как старуха. Не слежу за своей внешностью, да всю работу мужскую себе на плечи взяла. На фотографиях, которые сделаны, когда я еще училась, посмотри, как выглядела. Высокая стройная девчонка. Спортом занималась. Наша команда по баскетболу за мой счет только и выигрывала на соревнованиях. И училась я неплохо, Диплом-то – красный, показать могу. Мне большое будущее сулили преподаватели.

Своими словами Анастасия более чем удивила Виктора. Он робко спросил:

– А, действительно, можно посмотреть твой Диплом? Пожалуйста!

– Посмотри, коль интересуешься. Фотографии-то и на стене в рамках есть. Прямо возле тебя. А Диплом и Грамоты всякие, сейчас, достану.

Анастасия поднялась с лавки и, подойдя к старому комоду, стала выдвигать ящики и рыться в них. Виктор прилип к фотографиям в больших рамках под стеклом, чтобы лучше рассмотреть их, включил свет. Вспыхнула небольшая лампочка-груша, болтающаяся под потолком на длинном витом проводе. Света она не прибавила, ее желтые отблески на стекле совсем не давали разглядеть фотографии. Стоящая за спиной Виктора Анастасия засмеялась, говоря:

– Вот, ведь, Фома неверующий! Что? Разобрать не можешь, где я? Давай-ка помогу.

Она быстренько сняла рамку с фотографиями с гвоздя, протерла передником стекло, засиженное мухами, и положила ее перед собой на стол, усадив рядом с собой на лавку Виктора. Отыскав себя на фотографиях, она показывала, тыча пальцем в стекло и комментируя снимки, косила глазами на парня, наблюдая за его реакцией. Он увлеченно и с интересом разглядывал фотографии за стеклом, сопел и изредка поглядывал на раскрасневшееся лицо увлеченной воспоминаниями Анастасии. Разобравшись с фотографиями, она развернула старую газету, в которой были спрятаны красные корочки Диплома.

– А вот и Диплом! – она развернула корочки, Виктор осторожно взял документ в свои руки.

– О-го-го, Настя! Ну, ты и даешь, – удивленно и восторженно прохрипел он, познакомившись с документом. – С таким-то образованием ты в этой дыре, а другого слова я не нахожу для этого места! Что происходило с тобой, когда ты решила остаться в этой глуши? Ты ведь пропадешь здесь. Даже не верится, что ты во ВГИКе училась и закончила его, да еще и с красным Дипломом.

– Мне очень хотелось на свою землю вернуться, вот и вернулась. Мать дождалась моего приезда, да вскоре и умерла. Я похоронила мать сама, некому ведь больше. Отец давно умер, а я – единственная в семье. На могилке материнской поклялась, что буду постоянно бывать, что не уеду никогда с родной земли. Поистратила все денежки, которые прикопила, а здесь особо не заработаешь, платят копейки. Кормиться, одеваться – везде деньги, да деньги нужны. А сколько их понадобится, чтобы вновь уехать в столицу и начать всю жизнь сызнова. Правда, есть там у меня друг хороший, когда учились – дружили, кстати, он меня и до сих пор не забыл, письма постоянно пишет. Зовет туда. Да неловко мне написать всю правду: что денег нет, что продать дом не могу, что не могу вырваться отсюда без помощи людской. А к нему обратиться за помощью – стыдно. Вот так и живу, так и терплю все оскорбления и унижения от людей, которые и сами-то ничего собой не представляют, Ванька, к примеру. Да и сам бригадир тоже хорош, собирает всякие глупости обо мне.

Сказав это, Анастасия склонила голову, чтобы не видел Виктор, что ее глаза полны слез и замолчала. Тронутый такими откровениями и расчувствовавшись, он протянул руку к женщине, коснулся ее головы и погладил, тихо приговаривая:

– Все пройдет. Успокойся, пожалуйста. Ты очень хорошая. Не место тебе здесь. Уезжай.

Звон разбитого стекла привел их в реальность. Они вскочили с лавки, а перед ними вдруг зашевелилась занавеска на окне, красная волосатая рука рывком откинула ее, ухватилась за подоконник, и в разбитом проеме рамы появилось пухлое лицо Ваньки. Он что-то прошипел по-марийски для испуганной Анастасии, лишь затем угрожающе заговорил по-русски, адресуя сказанное Виктору: