Виктор Житинкин - Невыдуманные истории

– Как знаешь, дядька Василий.

Пришел на двор, тоже осмотрелся. Сарай набок скоро ляжет, срочно ремонтировать надо. Банька несколько лет нетопленая стоит. Вроде, крепкая еще банька, протопить, да помыться нужно, с год, поди, не мылся вовсе, даже в реке ни разу не искупался с этими пьянками. Помнится, прошлый год зимой у кума в бане мылся, тот хотел сделать из него человека, да не получилось, а ведь слово давал куму, что с выпивками завязывает навсегда.

За день Василий успел починить забор вокруг дома, стекла протер в рамах, а то заросли грязью так, что даже днем сквозь них на улице-то вечер уж кажется. Вышел в огород, кроме картошки не растет ничего. Хорошо хоть картошку вовремя посадил, соседи помогли, дай им бог здоровья. Но он на добро всегда добром отвечал, соседка, то дрова попросит поколоть, то помочь мешки с картошкой перетаскать. Не отказывал он никогда, даже пьяный, но такса у него была серьезная и постоянная: за каждый рабочий день – две бутылки самогона.

За домом в палисаднике нашел он еще две грядки лука. Интересно, кто же ему посадил этот лук, дай бог ему, или ей, здоровья. Ничего, жить можно. Картошки будет навалом, ешь – не хочу! Усадьба большая – тридцать соток. Надо бы где-то взять маленького поросенка, все, глядишь, с мясом зиму будет. Не поздно еще, если перед самым Новым Годом его зарезать. Нужно будет спросить у своих соседей, может, у кого и есть поросята. Сарай-то теплый, отец еще помогал построить. Даже зимой тепло поросенку будет, а пока нужно только будет заготовить больше сена.

Заглянув в сарай, Василий обнаружил там два куриных гнезда, да штук с десяток яиц в них, по двору бегали штук двадцать кур, да звонкоголосый петух, который будит его по утрам каждый божий день. Вот, вроде бы и не так все плохо. Руки только надо приложить ко всему, да в порядок привести все хозяйство.

Обед приготовил Василий самый настоящий – из трех блюд. На первое суп приготовил из рыбной консервы, на второе – картошку с тушенкой говяжьей, она запашистее, чем свиная, ну, а на третье – листьев смородины заварил, чем не чай. Пожалуй, лучше еще будет. Вкуснее, по крайней мере.

Только прилег после обеда на свою постель передохнуть чуток, из сеней послышался стук, да бряк. Неужели, кто из друзей с бутылкой заявился? Ну, нет! Ничего у них не получится, – думает Василий. – Ссориться не буду, но предупредить придется, что завязал он с выпивкой совсем. Жить еще хочется. Да какие еще годы?

С таким намерением и стал подниматься Василий с постели, тут-то и схватило его в боку, ни вздохнуть, ни охнуть. Так и сидел он, ухватившись за бок, пока дверь не открылась и не вошла соседка. Увидев корчащегося от боли Василия, она сразу жалобно запричитала:

– Бог с тобой Васенька! Что случилось? Не надо ли вызвать фельдшера?

– Не стоит, тетка Ирина. Не беспокойся. И так все пройдет.

– Ты что это меня все тетка Ирина, да тетка Ирина величаешь. Имя позабыл, так тетка-то причем? Какая я тебе тетка. Ведь я моложе тебя на два годочка.

– Да, не болтай, что моложе? – оторопел Василий. – Ведь ты жена дядьки Никифора будешь? А он, сколько лет тому помер-то?

– Ты с ума, что ли, Василий сходишь, или и сходить-то не с чего. До старости дожил, а ума все не нажил. Ведь Никифор Петрович-то отец мой, а тетка Ирина, как ты меня кличешь, мать моя родная. А я – Наталья, младшей дочерью была их.

– Да брось ты меня смешить, какая же ты Наташка? С той-то я по молодости погуливал еще, пока на Татьяне Ильиной не женился.

– Так вот, я и есть та Наташка, с которой ты погуливал, как говоришь. Не помнишь, как мы с тобой у ручья по вечерам встречались? Да и целовались там.

– Ты меня прости, только почему ты старая-то такая? Ты ведь такая хорошенькая была, если бы не Татьяна, наверное, на тебе бы женился. Я-то видишь, молодой еще совсем, на мне пахать, да пахать. А ты все бегаешь, как мышка серенькая. Бабушка – божий одуванчик. Нет, не верю я, что Наталья ты. Не верю и все, хоть убей.

– Ты, говоришь, слишком молод? У тебя зеркало в дому есть?

– Зачем мне зеркало? Что, я свою физиономию не видал, что ли? А бреюсь я на ощупь. Вот и не нужно мне никакое зеркало. Было когда-то, да при живой Татьяне еще разбил, когда пьяный был.

– Погоди, принесу сейчас из дома.

– Да зачем?

– Погоди. Увидишь.

Наталья проворно исчезла за дверью. У Василия в голове не укладывалось все то, что он услышал сегодня, только что. А ведь правду говорит старуха, что по молодости они с Натальей все целоваться бегали на этот ручей. Тогда, что же с ней стряслось? Старая такая на вид, да убогая какая-то. А так-то, ничего еще, бегом бегает. Вон, бежит.