Эмилио Нейра - Беговые лошади. Сказки Cерафина. Сказка 4

– А половник зачем?

– Чтоб мозгами не брызгаться. Ну тебя бы без половника бы..Тебе не нужен.

– Почему? – тупо спросил он, обнимая культю.

Я увидела, как его трясет от озноба, замотала его в свою куртку. В тот вечер я выяснила, что Красный Крест зафрахтовал «Буйвола», старый углевоз, чтобы доставить всех пленных домой-и нас выгнали на стадион и двигали рядами вперед, вместо загруженных. «Буйвола» я увидела через пару дней, он поднял всю пыль в округе, бортуясь в этой яме. Пока нас гнали вперед, сохраняя паралелльность рядов, мы дошли до линии защиты.

– Я слышал, что всем отрубают правую руку, – сказал Хенаро. – Чтобы больше не могли воевать. Да?

Я каждый день размазывала ему кашу из пережеванного хлеба по культе, и меняла повязку, и ему вроде как стало легче, взгляд стал более ясным.

– Не болит, но чешется – капризно сказал Хенаро, – чешется… Сделай, чтоб не чесалось..

– Значит, заживает, – отрезала я, вымачивая бинт в котелке.

– А я тебе говорю, чешется. Зараза!

– Это нормально! Иди на хер, – и только после этих слов он успокоился. Потом сказал:

– Выходит, у тебя лечебная слюна.

– Нет, просто так положено..Как у собак. Они лижут раненое место, и он заживает.

– Что такое собака? Ладно, дело не в этом. Знаешь, почему у тебя лечебные слюни?

Полоща бинт, я сказала.

– С тобой разговаривать, Хенаритос, все равно что палкой суп жрать..Ну, почему?

– Потому что ты bruhos!

– А это еще с чего? – я бросила тряпки в котелок и посмотрела на него. Он раскурил обрубок отсыревшей сигары, и победно выдохнул дым.

– Во – первых, я пробовал тот хлеб что ты жевала, на вкус. Ну, после того как ты его жевала..

– Тьфу!

– И ничего… Как лимонная карамель. Мне понравилось. У нормального человека такого быть не может!

На беговой дорожке появился кальмар и заревел в громкоговоритель.

– Поднялись, ублюдки! На два ряда вперед.. пааашли!

Я встала, и приподнимаясь на цыпочки, стала вглядываться в ревущий силуэт «Буйвола»

– Я скоро приду..– тихо сообщила я Хенаро.– А ты воды принеси пока.

В половину первого аппарель снова улеглась на краю бункеровочной ямы, прессуя мусор и груды пластиковых бутылок. Хоккеист, крайне довольный проведенной ночью, по – ковбойски нацепил кобуру с «щипцами» и вышел на аппарель, стуча подошвами, как кофераньсье выпятив грудь.

– Не толпимся, на друг дружку не заваливаемся. Проходит один! Один!

И выставил в небо палец, так чтобы было видно всем.

Я опять полезла на рычаг, разглядывать толпу, слушая как ругается по-испански Пепси, выстраивая пленных в колонну.

– Женщины вперед! – гудел он через бэк, и хрюкающий металлом переводчик повторял это на испанском. Вещи держим перед собой! Ножи, бритвы, патроны и пустые гильзы из карманов и прочих мест выбрасываем. Па-а-шли!

«Хозе Сенадор, рядовой, код МОБ 13578537, код ОКАТЕГЕ 4568/877, Ниневия, дивизия Виктор Эммануил». – крякнули щипцы, и я посмотрела вниз.

Женщине было лет сорок, на плече она держала длинный тощий баул, правой рукой поправляла волосы, и спокойно ждала разрешения пройти внутрь.

– Эй, Никарагуа… – сказала я очень тихо, но Хоккеист услышал, и замер с щипцами, подняв на меня глаза.– Останови – ка очередь.

Я сползла с рычага, больно ударившись коленом, и подошла к женщине.

– Hola, Hozita!

Я улыбалась.

Она равнодушно смотрела мне в переносицу.

– Hola, signora ofiziale…

– Как твое здоровье, уважаемая?

– Все хорошо, храни тебя бог..

– Ты из Ниневии?

– Да, из тех мест.

– Скажи, есть еще тут из Ниневии женщины?

– Есть, и много.

– Давно гружу вас, раньше никто из Ниневии не попадался.

– Там дальше, – сказала она, показывая в туманную глубину стадиона.-Там их много. Те, кто был в сорок второй дивизии..Черная пехота генерала Бельграно.

– Черная пехота?

– Ну да, они носят черную форму. Ваши их не любят.

– Я люблю всех, я Красный крест, у меня работа такая. Скажи, уважаемая, ты не знаешь среди тех, кто из Ниневии девушку с именем Агнесса?

Она смотрела на меня сонным, равнодушным и совсем немного настороженным. взглядом.

– Aness?

– Si, migore nomino – Agness.– поправила я.

– Дай мне сигарету, офицер…

Я отдала ей пачку мятого «Сигнала»

– Вспомни, мне очень надо знать..

– Я знаю одну. Она была в связной роте. Сидела на коммутаторе.

– Угу…

– Потом я не знаю. Потом все сдались. Я ее не видела.

– Погоди немного, мы с тобой пойдем внутрь и там поговорим.

Я обернулась. Хоккеист ждал, скучающим взглядом рассматривая женский контингент. Я взяла его за рукав, отвела в сторону, и тихо сказала.