Эмилио Нейра - Беговые лошади. Сказки Cерафина. Сказка 4

– Так то не мы были, – отказался тот, что повыше. То другая смена, они чувырлы…

– Все вы чувырлы, истинно вам говорю! – торжественно сказал с поднебесья Хоккеист, и одинокий солнечный луч прорезал облака до самой земли.– Чего пришли, короче?

– Груз берем?

– Не берем! – ответила я. Пепсик, – прямо колеса, и пошел!

– Да возьмите, ну что вы как эти самые… – вдруг заныли «волонтеры» резкими голосами, так, что я обернулась.– Долго нам тут сидеть еще?

– А не сидите, – отрезала я. – Мы военные грузы не возим. Мы Красный Крест, сколько можно обьяснять.

– Да тут вообще запчасти…

– Маркировка чья на ящиках?

– Не знаю…

– Там, маркировка Директории! Директория – военная организация, значит грузы у нее военные, а значит, катитесь со своими просьбами. Сидеть тут можете, пока нарды до дыр не протрете. Дорогу давай!

Джип взревел, Никарагуа развернул его к темной полосе строений. Я уселась рядом с ним, натягивая глухие очки и задраивая противопыльный капюшон.

– Гляди, хуже будет.– крикнул нам вслед один из охранников, и мы умчались, расталкивая клубы серой пыли. Пепси стоял на аппарели, и глядел нам вслед, потому что дежурить на борту была его очередь…

Випер поднял меня ночью истошным воплем очередного экстренного вызова. Капрал Кляйн висел на проводе. Сон у меня тяжелый в последнее время, мутный, и видения стали навязчивые и яркие. Профессиональные. Во сне я ищу эту Агнессу, сама и лично, причем одета в вечернее платье, и шпильки на туфлях пронзают и роют землю стадиона, идти ужасно тяжело.

Пленные все сидят ровными бесконечными рядами, какие- то молчаливые и плоские, и я перебираю их за плечи, будто листаю книгу с тяжелыми влажными страницами. И еще где-то в тумане ходит невидимый Пепси, почему – то огромный как слон, и что- то тащит и бормочет«Найду, найду, найду…».

Kapral Klein:

А что за история произошла в Ниневии у вашего шефа? Перед самой войной.. Там Трибунал Коалиции им занимался.

Beirut:

Я точно не знаю, что именно там произошло, но произошло это быстро. За сто двадцать часов до начала мятежа Монкады Синто уехал в Ниневию…

Kapral Klein:

В Ниневию? Зачем?

Beirut:

Он очень долго искал оператора для своей локаторной станции. Нужен был не просто оператор, а так называемый «нейтрал». Уникальный кто-то.. Мы получили сведения, что такой человек живет именно в Ниневии.

Kapral Klein:

По каким каналам вы эти сведения получили?

Я настороженно замерла, что-то звякнуло в виске: Молчи.

Beirut:

Я не в курсе. Мне было просто известно имя.

Kapral Klein:

Скажешь это имя?

Beirut:

Погоди… Луис..Никанор Санзанц. Да!

Kapral Klein:

Хорошо. Он нашел его там?

Beirut:

Кажется, нет… Точно, нет. К моменту приезда старик умер. Он сильно старый был.

Когда нас вывели на стадион, в конце которого зиял черный провал для парковки «Буйвола» мне показалось, что стадион зарос черной травой. Люди сидели паралельными рядами так густо, что невозможно было различить от тумана дыхания ничего дальше двадцати метров.

Хенаро держался за меня крепко, как бельевая прищепка, шипел и держал свою культю напоказ и гордо.

– Она жжеттся, вот надо.. И болят пальцы..

– Нет у тебя пальцев, – ответила я ему. Нет у тебя пальцев, скаффо. Это болят твои прошлые пальцы, так что забей..

– Перевязывай меня. – ныл он. Давай, перевязывай, ну тебя к черту…

Я полезла в карман, достала остаток ржаной диетической булки, и принялась ее жевать, давясь как ей комком старой бумаги.

– Быстрей! – завопил Хенаро, – у меня развивается гангрена, слепота и паралич!

– Языка? – сказала я с набитым ртом.

– Чего?

– Языка паралич? Вот классно.. – засмеялась я и опять подавилась.

Что у него случилось с рукой, он так и не рассказал, первый раз я увидела его у медпункта со свежеперевязанной культей. Заметив меня он затрясся, сложился и пополз ко мне, потрясая обрубком.

– Вот надо, сестренка! – только и сказал он, вцепляясь в борт моей куртки.

Его призвали совсем недавно, всю осаду он проболтался по авторотам, водил автопоезда до линии, и в плен попал после последнего обстрела колонны, когда дивизию Бельграно выводили через прорыв к морю, на посадку.

– Это хорошо, что ты им попался раньше.– успокаивала его я. А то потом их никого в плен уже не брали, стреляли на месте…

– Это как?

– А так… Кухонный половник на башку, и в затылок-бамц!… «Черную пехоту» в плен не берут.