Василий Островский - Веское доказательство. Роман

– Оставьте Галю в покое, – проворчал в ответ Вадим.

– Между прочим, ваша рыженькая – агент Интеллидженс Сервис. Слыхали про такую контору?

– Какой она к чёрту агент? Её интересует балет и ничего больше! – возмутился Вадим.

– У нас есть подозрение, что она вас уже завербовала. Советую чистосердечно во всём признаться, – вкрадчиво произнёс полковник.

– Мне не в чем признаться. Собрались посадить – сажайте. Но улик-то у вас нет! – до невозможности разволновался Вадим.

– Улики найдутся! Давайте решим всё по-хорошему. Ваши коллеги, разработчики КСУТС о вас высокого мнения. Переходите к нам – разведке нужны молодые талантливые кадры. Говорят, у вас блестящий английский, – голосом заботливого папаши добавил полковник.

– Работать на вас не хочу! – чеканя слова, проговорил Вадим.

– Прекратите строить из себя оскорблённую добродетель. Вы перспективный программист. Отправим вас в Америку, устроитесь в крупную компанию, будете снабжать нас необходимой информацией. Мы своих сотрудников высоко ценим, – приторно улыбнувшись, продолжал полковник.

– Зря тратите время!

– Что вы за человек, Пушкарёв? Отец коммунистом был, мать очень порядочная женщина. А вы так и рвётесь сесть за измену Родине. Лесоповал вас многому научит. Давайте отбросим все разногласия, будем работать вместе, – протягивая Вадиму руку, сказал полковник. – С нетерпением буду ждать вашего звонка, – добавил он, вручив свою визитку.

Всю следующую неделю Вадима мучил страх за своё будущее.

«Пришло время платить за идеалы, – говорил он себе. – Сначала меня уволят, а затем наверняка посадят».

Опасаясь обыска, он перевёз самиздат, стоявший у него на полках, к матери. Через несколько дней в его в коммуналку заявились двое в штатском. Представившись сотрудниками уголовного розыска, они предъявили ордер на обыск. Старший, в сером плаще и фетровой шляпе, пройдясь по коридору, заваленному разным хламом, попросил молодого напарника сходит за понятыми. Опасаясь любопытных соседей, Вадим пригласил старшего в комнату. Через несколько минут раздался новый звонок. Вадим бросился открывать. Вместе с сотрудником в квартиру вошла пожилая пара.

– Товарищи понятые, я приступаю к обыску, – объявил старший.

Через минуту Вадим пожалел, что оставил его одного у себя. Всё напоминало хорошо отрепетированный спектакль. Засунув руку под матрац, старший извлёк оттуда отливавший воронёной сталью пистолет Макарова. Затем, порывшись в шкафу, вынул коробку с патронами. Молодой сотрудник стал молча составлять протокол. Вадиму стало не по себе. Он вдруг понял, что за этот маленький спектакль ему придётся заплатить годами жизни, проведёнными в тюрьме.

Развод начинался в 6.30. Выстраивались на лагерной зоне по пять человек – ждали, когда надзиратели начнут шмон.

Автоматчики с собаками стояли в предзоннике, готовые вывести колонну за ворота. От колонии до овощебазы – рукой подать. «Шагай быстрее!» – несколько раз выкрикивала охрана за время короткого пути.

Работа сама по себе не тяжёлая – разгружать в плохо отапливаемый ангар вагоны с сырой картошкой. Во время работы все думали о своём, стараясь выкинуть из головы мысли о колонии, но это мало кому удавалось. Год, проведённый в камере с намордником на окне, сильно ослабил здоровье Вадима. Быть брошенным в набитый уголовниками изолятор оказалось для него настоящим испытанием. После нескольких месяцев полубессонных ночей жизнь в колонии строго режима показалась ему раем. Судьба оказалась менее суровой, чем он предполагал. Иметь свидание с родными было для него настоящим подарком.

Бригадиром у него был Семён Левин – невысокий крепкий еврей, получивший десять лет за валютные операции. Сидеть ему оставалось немного. Бригада Сёму уважала, несмотря на дружбу с кумом (так на «фене» назывался начальник лагеря). Семён взял Вадима к себе из ненависти к режиму – узнав в лагерной картотеке, что тот числится политическим.

Таких, как Вадим, сидевших за якобы мелкое хулиганство или хранение оружия, в лагере оказалось немало. Были, конечно, и торгаши, получившие сроки за крупные махинации. На воле у них остались обширные связи. Овощебаза считалась «тёплым местечком» – вроде как зона, а почувствовать себя свободней можно – конвоиры сильно не беспокоят. Закроют ангар на замок, и никаких тебе прожекторов или колючей проволоки. Про дружбу бугра с начальником конвоиры знали не понаслышке, поэтому с Сёминой бригадой не парились. «У таких, как он, побегов не бывает», – промеж собой говорили они. Сёма конвоиров умел подмаслить – то пузырь с водкой, то сальца шмат подгонит. С такой охраной многое можно сделать, вот и построили они втихаря бункер из старой тары, засыпав его картофельной пирамидой. Забраться внутрь могли не все, но худых в бригаде оказалось большинство. Оставалось уговорить приехать жён и невест. Не всякая пойдёт на такое. Но многие согласились, почувствовав себя жёнами декабристов. Ничего бы из этой затеи не вышло, не будь у Сёмы, ставшего Вадиму после их освобождения лучшим другом, младшего брата. Смелый оказался парнишка – своими руками прокопал лазейку под бетонным забором овощебазы. Тут же составили расписание. Жёны приезжали на первых электричках. Парнишка встречал их на перроне и лично помогал проникнуть на территорию овощебазы. С пустыми руками никто не приезжал. Сёме с этого полагалась законная пайка. Водку и «Беломор» он откатывал конвоирам, а съестное брал себе.