У Сашки едва не вырвалось по привычке: ну, ничего страшного, разошлись – не убились, в конце концов.
– Я могу чем-то помочь? – спросил он.
– Конечно, можешь. Поговори со мной.
Они проговорили полтора часа. Сашка рассказал всю свою историю и даже пригласил на зайчатину, но Ксюша вежливо отказалась под предлогом плохого самочувствия. Сама она ничего особенного не рассказывала – так, разошлись и все, больше слушала Сашку, о его горестном положении да пробовала дать хоть какой-нибудь совет. Когда разговор закончился, Сашка посмотрел в окно – укрытый снегом зимний город уже спал. На улице было тихо и хорошо. Желтоватые фонари и освещенные окна домов рисовали какую-то теплую, уютную картину. Никто не стрелял, не звал на помощь, не горланил пьяные песни, не включал на пустынных улицах милицейскую сирену…
Через день Ксюша позвонила опять, и после этого милого, в сущности, бессодержательного разговора Сашке вдруг стало невыразимо стыдно. Сначала он даже не мог понять, а за что ему так необъяснимо стыдно? Он перебрал в уме все возможные варианты, связанные с Ксюшей и со всеми остальными дамами, но не нашел ничего особенного, ничего отвратительного в своем поведении. Но странное дело, как только закончилась зайчатина, а последние хрящи и кости слопали Хан и Моська, Сашка вмиг объяснил себе свое беспокойство. Он был сейчас просто жалок. Он вызывал сострадание у того человека, перед которым хотел выглядеть надежным, обеспеченным и более всего – материально независимым. Хотя бы как тогда, когда имел работу. Он так привык, что она есть, эта работа, и думал, она будет всегда. Жизнь распорядилась иначе. Хорошо, хоть Моська и Хан особенно от этого не страдали.
Нет, нет, надо срочно искать работу, хоть кем, хоть где, только иметь постоянный заработок… постоянный. Хватит перебиваться с картошки на капусту. Хватит жаловаться своим дамам на холодильник, в котором, кроме «зимы», ничего нет.
Он встал, открыл ящичек письменного стола, достал записную книжку и в который раз стал перебирать фамилии знакомых и полузнакомых людей, которые могли хоть как-то поспособствовать его устройству. Ждать больше нечего. Все сроки вышли, и на своей бывшей работе он теперь не нужен. Надейся – не надейся, никто не вспомнит, никто не позовет. Пролистав несколько страниц, он наткнулся на фамилию одного давнего товарища, бывшего одноклассника, имевшего нынче три продовольственных магазина. Кем он к нему?… Хоть кем. Это если еще возьмет. Сашка подошел к телефону, вспомнил все нужные слова в такой ситуации… и тут телефон зазвонил сам. Сашка вздрогнул, поднял трубку и нетерпеливо сказал:
– Слушаю.
Сейчас ни с кем особенно говорить не хотелось. Хотелось быстрее получить хоть какой-нибудь результат, какую-нибудь информацию.
– Ну, здравствуй, дорогой! – проговорили в трубке.
Сашка присел на кровать – это был бывший шеф и учитель, кинооператор, обещавший устроить его хоть на какую работу, похожую на основную.
– У меня такое впечатление, Саша, что тебе немного повезло, – загадочно произнес он после взаимных приветствий, – если твое положение все такое же, то сразу главный вопрос – как дела с «кино»?
– Кто сейчас помнит это слово? – вяло ответил Сашка.
– Тогда слушай внимательно. В город прилетели американцы. Они снимают малочисленные коренные народы Севера. Снимают они на «кино», никакого «видео». У них оператор свалился с аппендицитом, его спасли, но он в больнице. Ждать его выздоровления группа не может. Время – деньги. Бросились искать здесь, а у нас каждый, хоть и «мэтр», но с кино дела не имел. Обратились через городское начальство ко мне, а мне лень… Я им рекомендовал тебя. Вопросы?
– На сколько дней?
– Дня три, может, четыре, может, и в два уложитесь. Они платят в долларах и прилично, Два дня полета и пятьсот баксов у тебя в кармане, представляешь?… По сегодняшнему курсу? А если в рубли?… Ты у себя на работе, сколько в долларах получал? Ну-ка вспомни?…
– Баксов сто… или сто пятьдесят.
– Видишь? Почти за пять месяцев платят.
– Когда ехать?
– Вылет завтра.
– Как мне с ними встретиться?
– Сейчас садишься, едешь в гостиницу «Центральная», я от них звоню. Все. Встретимся в холле.
Сашка положил трубку и тупо уставился в телефон. Записная книжка захлопнулась сама. Кино! Мечта жизни! В последние годы он забросил это дело. Кино превратилось в экзотику. Видео – более оперативно, более дешево. Оно и вытеснило кино. И вот надо же такому случиться?
Читать дальше