Марина Семенова - Уступай дорогу дуракам и сумасшедшим

Она безбашенная. То есть совершенно. Но, как ни странно, именно за это ее и любят. мужчины. Женщины – наоборот – завидуют и ненавидят. Поэтому, у Виолы совсем нет подруг. Только я.

Мужчины ее не просто любят, у них от Виолки сносит крышу. Напрочь. И она эти мужские крыши коллекционирует, а мужские сердца нанизывает на ниточку своей жизни, как бусины. Не потому что злая и циничная, а потому что сама ни разу не влюблялась и говорит, что «из всех человеческих человеков любит одну меня».

Я ее тоже люблю. И, стараюсь не завидовать. Но, если честно, у меня это не очень хорошо получается. А, как вы хотели? Ей сорок пять, а выглядит – на тридцать. Нет, она не заложница своего тела и не VIP-клиентка клиники пластической хирургии, она, вообще, не заморачивается по этому поводу, просто Виолке повезло, она с годами не толстеет, не покрывается морщинами, не обрастает целлюлитом и не тускнеет взглядом.

Мне тоже сорок пять, но, выгляжу на сорок восемь. Это, если накрашусь. Не накрашенная – на все пятьдесят. И, мужчины меня… ну, не то, что не любят, просто не проявляют особого интереса, впрочем, не особого тоже не проявляют, проходят мимо, скользя взглядом, как по экрану выключенного телевизора. А, на Вилоке их взгляд всегда задерживается. И, сразу вспыхивает желанием. Я не знаю, что в ней такое есть, и как это работает, но, наблюдать за тем, как самые грозные и прожженные мачо при виде моей подруги начинают краснеть, потеть и заикаться – особое удовольствие.

Дружим мы с Виолой, страшно сказать, сорок два года. Да-да, наши отношения начались еще в детсадовском возрасте. Она уже тогда выделялась из всех своей ангельской внешностью – кукольным личиком, белокурой головкой с вьющимися до лопаток локонами и огромными глазами, бездонными, как галактика, такими непроглядно темными, что казались двумя маленькими черными дырами, в которые с одного взгляда затягивались и навсегда пропадали сердца, поначалу бесхитростные мальчишеские, потом, видавшие виды – мужские.

В детстве с ней хотели дружить все. Девочки делились игрушками и секретами, мальчики угощали конфетами и дрались между собой за право сидеть рядом на занятиях по музыке и во время обеда. С ней хотели дружить все, но, она выбрала меня. Подошла и спросила:

– Хочешь быть моей подружкой?

И взмахнула ресницами, длинными-предлинными и слегка закрученными на кончиках.

Я в ответ только кивнула, не силах разомкнуть пересохшие губы.

Вот так мы стали подругами. Однажды и на всю жизнь. Вместе пошли в первый класс и отсидели за одной партой все десять лет. Сколько мальчишек мне тогда завидовало, сколькие из них пробовали уговорить меня поменяться местами, подкупить подарками и даже запугать. Но, я не уговаривалась, не подкупалась и не пугалась. Не потому что такая смелая, а, просто всегда и везде была под надежным Виолкиным крылом, защищенная не только ее красотой, но, и характером.

После уроков, как правило, мы шли ко мне, обедали, валялись на диване, попутно уча уроки, делая это как-бы между прочим, не напрягаясь. И ей, и мне, наука давалась удивительно легко.

Мои родители иногда позволяли Виоле остаться на ночь, не забыв, конечно же, поинтересоваться:

– А, твоя мама не будет против?

– Нет, она в командировке.

Отца у Виолы не было. Только мама, которая бесконечно пропадала в каких-то загадочных командировках, а по возвращении одаривала дочь разными одежками, вызывающими дополнительный повод для зависти – таких модных нарядов не было ни у одной девочки нашего класса. Выглядела в них Виолка просто великолепно, чем, еще тогда, подогревала к себе всеобщую мальчишескую любовь и тотальную девичью ненависть. Причем, ни первое, ни второе – ее нисколько не заботило, моя подруга была независима и самодостаточна, она не нуждалась ни в чьей любви и не боялась ничьих оценок, Виола, вообще, не интересовалась чужим мнением, хотя имела забавную привычку всегда переспрашивать, скорее для связки слов в предложении, чем для подтверждения своих мыслей:

– Разве не так? Я, что, не права?

Я с готовностью кивала головой, прекрасно понимая, что мое одобрение ей абсолютно ни к чему – Виола всегда знала, как лучше сделать и, как правильнее поступить в той или иной ситуации. Знала, делала и поступала.

У моих родителей Виола пользовалась бесспорным авторитетом. Каким-то чудом эта хрупкая белокурая девочка могла убедить их в чем угодно – взять в дом котенка, подобранного мною в какой-то подворотне, отрезать косу, когда в пятом классе я до дрожи в коленках захотела такую модную в то время стрижку сессун, а, в восьмом – пойти на дискотеку для взрослых во вновь открывшийся молодежный клуб. Иногда мне кажется, что с Виолой меня отпустили бы даже на Марс, в полной уверенности в том, что с нами ничего плохого не случится. И поверьте, так бы и было. Невидимый Ангел-хранитель держал над ее белокурой головой свои заботливые ладошки.