Людмила Козлова - Красная Осень. Стихи 2010—2015 гг. Избранное, т. 2

и сама догадаюсь.

Автоответчик сказал – не слышу,

говорите громче, мадам.

В это время дождь молотил по крыше,

Под окном матерился мальчик —

шустрый не по годам.

Говорила громче, но в трубке пусто —

Эфир искрил и гудел, как ночь,

в ответ.

Была и сказочником и златоустом,

Но выяснилось, там – никого нет.

Ну, что ж, говорила сама с собой —

А, может, с Богом была беседа.

Иногда из бездны всё же слышалось – бой,

Иногда – победа.

Даже если всё это странно слишком,

Всё равно – говорите громче, мадам,

Ведь за окном бегает всё тот же мальчишка —

Шустрый, не по годам.

Умирать надломленным цветком,

Рвать одежды,

жалость принимая…

Я в ночи мечтаю о другом —

о тебе печаль моя немая.

Над обрывом руку протяну —

Помогу…

Но падаю, любимый.

Серебром ручей бежит по дну —

Сквозь меня

летит невозвратимо.

Жжет меня студеная вода.

Я тебя не встречу никогда.

Ветер знойный,

Как брюнет,

В сон-трубу качает сутки.

Где-то в мае —

Спасу нет —

Расцветают незабудки.

Над планетою Земля,

Над весенним неуютом,

Слышен голос короля:

«Три минуты.

Две минуты…»

Наконец,

окончен срок

И пришла пора прощаться.

Навсегда уснул сынок,

Чтоб назад

не возвращаться.

Осень, Осень,

Скиталица дикая!

Пламень твой обжигает,

Сестра.

Журавлей поднебесному крику

Погибать

В сердцевине костра.

Жар оранжевый

Золото плавит,

Но уже не вернётся назад

Тополиной,

Берёзовой лавой

Драгоценный сентябрь-листопад.

Невозвратно горит,

Догорая,

Злато-пламень последнего дня.

То ль повеяло

Холодом Рая,

То ли Ад соблазняет меня.

Я пойду в золотом и весёлом.

Ненавистное царство

дождей

Побеждают дороги и сёла,

Воля вольная, дальние долы,

Вековечное братство

людей.

Вот собрались мы

в комнате одной —

Столетний дед на вытертом диване,

Ленивый кот

в мечтательной нирване

Декабрьских снов —

в реальности иной.

Фигура третья – женщина-зима,

То я сама – хозяйка и сиделка.

Быть может, для тебя всё это мелко,

Зато, вокруг такие терема —

Заснеженные ели и берёзы,

Сосновый звон,

сугробы да морозы

И в серебре до маковок

дома.

Спустя минуту, месяц или год

Волшебный кадр изменится стократно —

Мой подопечный, мой отец, уйдёт

За мамой вслед – тропою невозвратной.

Ему всё время кажется – она

Живёт в соседнем домике бессменно,

Его родная милая жена,

И он её отыщет непременно.

Ещё пока сумею вызнать путь,

Ведь я сиделка – всенощная птица.

Я догоню отца, смогу вернуть,

Душа его

Назад

не возвратится.

Я в полдень

тайное услышу —

Мостятся голуби под крышу

На тридевятом этаже,

Где синька неба зноем дышит,

И ветер бродит неглиже.

Вон там,

на узеньком карнизе,

Воркует рьяно мальчик сизый

И суетится день – деньской.

Цветные облака нан и зал

На нитку х о лода изгой —

Бродяга Ангел,

друг беспечный.

Он променял свой статус вечный

На волю вольную Земли.

Никем не узнан, не замечен,

Летает в о роном вдали.

Коль не хотите, так не верьте,

Ему наскучило бессмертие —

Отныне в крылья ветер бьёт.

Но только вот что —

в стане смерти

Паденьем кончится полёт.

Летай же, Ворон, птицей вольной —

Ещё и времени довольно,

И много сил, и светел глаз,

И сердцу

от простора больно

Сейчас.

Под горой, под горою

На склоне крутом

Рвётся к небу крестовый

Узористый дом.

Кружевными поверьями —

Дым из трубы,

И подкова над дверью —

Корона Судьбы.

Корпус крепкий кедровый,

Рисковый полёт —

Это новый сибирский

«Титаник» плывёт.

Я помню день

забытый, знойный,

Высокий, летний, заунывный.

В такие дни кончают войны,

меняют доллары на гривны.

Решают жить, дружить и верить,

Держать распахнутыми двери

И вместе Моцарта играть.

Любить, как родину, подругу,

Беречь родимую округу

И никогда не умирать.

И ощущают чьи-то плечи

И рук тепло, и пламень слов,

Простое счастье человечье,