Стефан Завьялов - Торжество невежества

Путь к вере у каждого индивидуальный. Он может быть одновременно прост и сложен. Однажды меня просветили о важности и первостепенности православно-христианском догматическом богословии в познании Творца. Как оказалось это огромный пласт накопленных за два тысячелетия знаний, которым, как правило, мало кто интересуется. Богословие – эта та наука, которая преподается в духовных заведениях, в результате чего обычные верующие занимают подчиненное положение по отношению к священнослужителю. Все бы ничего, да только священнослужители такие же люди с обычными слабостями и где гарантия того, что оный отлично знает данный предмет. О том чтобы знать этот предмет отлично не может быть и речи, так как по этому вопросу возникали и возникают непримиримые дискуссии, которые все больше и больше членят Церковь Христову. Хотя, возможно, Церковь Христова – это и есть собрание всех христианских конфессий, которые держат друг друга в напряжении и не дают расслабиться, так как тут же последует критическое обличение с неподвластной стороны.

О том, что священники способны ошибаться и вести мирян по ложному пути, вкладывая им в головы свое понимание некоторых вещей, которые ничего общего с православной догматикой не имеет, это факт. Приведу один пример, свидетелем которого был лично. После богослужения, обращаясь к пастве батюшка мимоходом заявил, что не любит монахов, так как те бездельники. Вопрос – как подобный священник может трактовать богословские истины и наставлять на путь истины?

Однажды у меня состоялась замечательная дискуссия с одним любителем размышлять о жизни и вере. Он обвинил меня в непомерной гордости. Ну, что же, я этого не отрицаю, но в свою очередь поинтересовался кто он. Оказалось, что сам он атеист, но общается со священниками и вполне им во всем доверяет. Как оказалось, сам он человек с высшим математическим образованием и наделен великолепным интелектом. Честно говоря, я ему по-доброму позавидовал. Мне бы его мозги, так я бы в два счета со всеми математическими выкладками доказал, что Бог существует и так далее и тому подобное. Ну да ладно. Дело в следующем. Как я не пытался к нему достучаться, все было бесполезно, он только саркастически произносил «что, гордыня мне покоя не дает». Тут мне вспомнились слова, пусть не дословно, но смысл следующий «скажите раз, если вас не услышали – скажите второй раз, если вас опять не услышали, то отряхните прах этого места со своих ног и ступайте. Этому месту будет хуже, чем Содому и Гоморре. Ступайте и проповедуйте дальше. Не стоит метать бисер пред свиньями…».

Меня больше всего поразило в этой ситуации то, что человек имеет отличное образование, учился в ведущем вузе Москвы, является убежденным атеистом, а о религии рассуждает с позиций общения со знакомыми священниками, которым абсолютно верит на слово. А представьте они ему рассказывают о монахах лентяях. И вот после этого он берется судить других людей, вынося им всевозможные обличения. Это к тому, что всё субъективно и из-за каких-то мало-мальски значимых вещей, в силу собственной элементарной некомпетентности мы совершаем поступки, которые нас совершенно не красят.

Вот и получается, что кем бы ни был человек, какое бы он ни имел образование, но в силу личной человеческой природы никто не совершенен и не вправе выдавать личные суждения как непреложную истину.

Заинтересовавшись православной догматикой, я решил восполнить свои пробелы на этом поприще. Должен признать, что для себя я подтвердил уже непреложную истину высказанную Сократом – чем больше ты узнаешь, тем больше ты понимаешь, что ты ничего не знаешь.

Я рассудил, что догматику нужно начинать изучать с первоисточника, вот я и взял «Догматические послания православных иерархов XVII – XIX веков о православной вере. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995…».

Чуть ранее в одной из богословских работ, с которой меня свел случай, я прочитал поразивший меня отрывок: «Дионисий различает возможность двух богословских путей: один есть путь утверждения (богословие катафатическое или положительное), другой – путь отрицания (богословие апофатическое или отрицательное). Первый ведет нас к некоторому знанию о Боге, – это путь несовершенный; второй приводит нас к полному незнанию, – это путь совершенный и единственно по своей природе подобающий Непознаваемому, ибо всякое познание имеет своим объектом то, что существует, Бог же вне пределов всего существующего. Чтобы приблизиться к Нему, надо отвергнуть всё, что ниже Его, то есть все существующее. Если, видя Бога, мы познаём то, что видим, то не Бога самого по себе мы видим, а нечто умопостижимое, нечто Ему низлежащее. Только путем неведения можно познать Того, Кто превыше всех возможных объектов познания. Идя путем отрицания, мы подымаемся от низших ступеней бытия до его вершин, постепенно отстраняя все, что может быть познано, чтобы в мраке полного неведения приблизиться к Неведомому. Ибо, подобно тому, как свет – в особенности свет обильный – рассеивает мрак, так и знание вещей тварных – в особенности же знание излишнее – уничтожает незнание, которое и есть единственный путь постижения Бога в Нем Самом». Так я открыл для себя Владимира Лосского. Теперь же пришло время познакомиться с одной из его книг поближе «Очерк мистического богословия восточной церкви», а знакомясь с его книгой, я узнал первоисточник так поразившего меня отрывка – это творение Дионисия Ареопагита «О таинственном Богословии». Последняя действительно сильнейшая вещь, которую мне когда-либо приходилось читать.