Александр Fеликсов - Изменник нашему времени

По институту распространились, как подмётные листки-картонки, носители эзотерической нумерологии исторгаемые ЭВМ, не предвещавшие лёгких времён. Да, противостояние нулей и единиц с перфорацией вуду не могло стать источником исторической эйфории – без ощущения восторга социализм был обречён, вместе с его идеологической основой NotaBene жёсткой проектной регламентацией.

Кто не догадывается, то большие районы из микрорайонов девятиэтажных панелек – если предложение кажется семантически и стилево неказистым, то тогда это наиболее конгруэнтное языковое отражение эстетической действительности наших городов – результат массового (vulgaris) из безликого градостроительства, и, в целом – плоть от плоти господствующего мировоззрения.

Мало того, что скороспелый девятиэтажный ландшафт уныл однообразием, так фасады домов ещё надо было поддерживать в пристойном состоянии регулярной покраской. Наш таинственный «Солярис» выдвинул рационализаторское предложение: фасадная плоскость стеновых панелей должна соперничать с традиционной гжелью по красоте и главное долговечности. Сигнал по иерархической связи достиг головы нашего начальника, и он начал действовать. Логика его была вполне оправдана – если вычислительный центр способен добавить уральские к окладу и премиям, то рассчитать размеры глазурованной плитки для лицевой поверхности ячеистого бетона стенового ограждения – несколько машино-минут не трудозатратного времени, с привычной потерей лица на переговорах перед Его Высокомерием; регенерация собственного достоинства происходила быстро, посредством психологического паразитизма и комфорта служебной доминации в среде зависимых.

Собственно расцветка – это игра пигмента, а его подбор дело художника. Сложность заключалась в том, чтобы подобрать два типоразмера, максимально большие, для всей номенклатуры не строго модульных простенков, чтобы удовлетворить простоте формовочной технологии домостроительного комбината. И вот наш гой начальник повлёкся, уже, в святая святых – Второй Храм – статус закрепился. Свидетелей переговоров не было, но на следующий день вибрация испускаемая Центром Электронной Мысли достигла уровня шкалы Рихтера. Восемь часов аврального труда машины, и две попытки.

Сейфовая герметичная дверь, сначала показавшая свою толщину, – настоящий мегалит, закрывающий вход в ритуальную пещеру, – блюдящая, как тридцать витязей прекрасно, медленно отворилась, предъявив стоящего на пороге аморая грядущего дигитального века. Тот, оттянув респиратор, бесцветным голосом хирурга потерпевшего неудачу, произнёс, в сторону ожидающего результата шефа: – Закрываемся на ремонт, а плитка на лике града, – продолжил после краткой задержки, – сие есть ересь и химера, – «невозможно!».

Причина, по которой мне предоставили вакансию на новом месте, казалась очень неочевидной. Профессиональные навыки в непроизводительной сфере, как определялось некогда – «не кормящей», включалось и проектирование, были отяжеляемы широким кругом обязанностей, постоянно, но всегда внезапно актуализируемыми – тогда понятия аутсорсинга не существовало. Перемещать кульманы по горизонтали и вертикали – это примерно, как пианино – 5 руб. за этаж, но в качестве волонтёров; заменять сельхозработников, занимавшихся в это время, чем-то трансгрессивным – сложнопостигаемым, от дня до месяца в самых тараканьих углах – куды там, – ну, что бы барщину оброком как-то заменить? На всё – «Опять изволите шутить»!? Лучших даже делегировали на прокладку нефтепровода «УРЕНГОЙ-ПОМАРЫ-УЖГОРОД»; к et caetera, et cetera можно добавить ещё пример: а выдюжавших – для уточнение безопасных уровней на организм «слабых взаимодействий», – звучит исключительно успокоительно! – изотопа Урана235, – изотопов и медицина не чурается в своей практике, – возможность отличиться предоставила Советская Украина.

–

Учитывая необходимость стойкого перенесения тягот и лишений по широкому кругу обязанностей, ко дню физкультурника – малый марафон, отдохнули! – отраслевое многоборие…, – а твои возможности не дотягивают и до паралимпийских? – лишь постоять задумчиво четвёртым у теннисного стола минут пятнадцать в установленный КЗОТ (ом) перерыв.

Индульгенция в виде справки от укоризненных взглядов начальства и коллег никак не защищала, зато не надо было думать о премиях… в позитивном ключе, разумеется, место в очереди на жильё – всегда последним. Подавляемый в себе ропот негодования маленького человека с его т. е. моим аттитюдом стал стимулом к пропозициям с философской коннотацией, – ведь философия – это вербализованная реакция на имманентную уязвимость биологического и социального гомеостаза мыслящего гоменида. Люди вокруг с высшим образованием и они не могли не дивиться услышанным сентенциям, культурологическим пассажам среднего технического работника, – «курилка» замирала, ожидая очередного зажигательного спича или эпиграммы на менагеров. Начальник отдела на ярмарке тщеславия среди коллег, похвалявшихся, кто великолепием дендрария, кто артистическим коллективом, художественным убранством мастерской, достижениями в спорте, мог теперь сказать, а у нас есть Воскилёв, и это катило, в смысле, котировалось на уровне цветения кактуса, танцев латино, преодолеваемой стайерской беговой дистанции.