Сергей Ленин - Судьбы людские. Любимый Иркутск. Книга вторая

– Слышь, Овидий Гришка Распутин, ты на хер тут педерастический разговор завёл, интеллигент сраный? Мы о бабах базар начали. Давай чё-нить про женский пол заверни интересненького. Или ты баб и не щупал ещё, только по телеку видел? – подначивал Овидия Валерка Грек.

– Как некрасиво вы говорите, однако. Переходить на личности, да ещё об интимном и сокровенном, как-то неприлично получается, – обиделся Овидий.

– Есть тема, надо обсудить в своей среде – пацанской. Нечего тута жеманиться, как целка. Или тебе втихушку дрочить да мастурбировать нравица, фитиль ты долговязый? – отбрил парня Витька Макар.

– Извините, конечно, я немного погорячился. Это, наверное, оттого что я себе позволил сегодня много выпить. Ведь пиво, по определению, алкогольный напиток, который дурманит сознание и кружит голову, – начал оправдываться Овидий.

– А ты, философ, не позволишь ли себе немного облегчиться, отлить избыточное давление, произведённое пивом на мочевой пузырь? – спросил Овидия Валерка Грек. – Пойдём в кустики, отольём, я тебе тему по сексуальному базару отфильтрую.

– Вы только смотрите внимательно, чтобы в кустах к вам Нерон какой-нибудь не пристроился, а то кастрирует и возьмёт в жёны, – заржали пацаны вслед уходящим в кусты парням.

– Вот мне Валерка Грек сказал, что про Россию надо говорить больше, а то про древних греков да римлян. Короче, я фильтрую свой базар по светлейшему указанию Грека современного, – заулыбался Овидий после возвращения из кустов.

Гришка Овидий начал вещать, а калейдоскоп времени повернулся к нам очередной своей исторической гранью, погружая в реалии того далёкого времени.

– Как просвещение, так и мерзость разная шли в Россию с запада. Многое приживалось. Что-то нет. Сначала в дремучую Европу уехала наша русская женщина. Если конкретнее, то примерно в 1050 году во Францию, чтобы стать женой французского короля Генриха I и королевой Франции, прибыла наша образованная и просвещённая красавица Анна – дочь Ярослава Мудрого. Тогдашняя Россия была грамотной и просвещённой. Есть свидетельства, что даже крестьяне были грамотными, переписывались между собой. Такие артефакты сохранились. А многие из французской королевской семьи и её окружения тогда были безграмотными. Они даже мыться не умели. Ходили вонючими и грязными. Анна их многому научила. И грамоте, и личной гигиене. С тех пор в Европе наметился прогресс. Заметьте, благодаря русской княгине. А потом, развиваясь во всех своих проявлениях, этот прогресс водоворотом вернулся, ворвавшись в нашу Россию, которая в силу сложившихся исторических обстоятельств стала сильно отставать от западной культуры и в промышленном развитии. Потому что было уничтожено большое количество просвещённых людей, руководствовавшихся ведами.

Вот и пришли к нам вместе с прогрессом и европейские разные издержки. Да и грязь всякая. Понятие «содомия», или «педерастия» (от греческого слова pederasty – «любовь к мальчикам»), возникло у греков и обожествлялось ими. От них гомосексуализм перекочевал к римлянам, потом к скифам и сарматам на восток и затем углубился к нам в Россию.

Об этом тяжком грехе, коим его считала церковь, писано в законах библейского Моисея: «Не ложись с мужчиной, как с женщиной, – это мерзость». При этом примеры гомосексуальных отношений можно найти в литературе средневековой Руси. В «Сказании о Борисе и Глебе» (XI век) в описании убийства князя Бориса приспешниками его единокровного брата Святополка Окаянного говорится о Георгии, любимом отроке Бориса, Угрине, т. е. венгре. Борис «возложил» на него золотое ожерелье, потому что любил его «паче меры». Убийцы не могли справиться с застёжкой и, чтобы завладеть этой драгоценностью, отсекли голову отроку. И смерть его была ужасной. А перед этим, когда убийцы пронзили Бориса мечами, отрок Георгий «повергся» на его тело, говоря: «Да не остану тебя, господин мой драгый! Да идеже красота тела твоего увядаеть, ту и азь съподоблень буду животь свои съконьчати». После этих слов Георгия и убили, заколов мечом, и выбросили из шатра. Голову его отсечённую выбросили далеко. Чтоб нельзя было воссоединить её с телом и похоронить по христианским обычаям. Из всей свиты Бориса от резни уцелел лишь брат Георгия Угрина, Моисей. О дальнейшей его судьбе написано в «Житии преподобного Моисея Угрина», содержащегося в «Киево-Печерском патерике». После пленения слуги Святополка продали Моисея в рабство знатной польке. Эта женщина влюбилась в Моисея по причине его красоты и богатырского сложения. Целый год она умоляла его о женитьбе. Но Моисея женщины не интересовали. Он предпочитал находить любовные утехи в обществе русских пленённых мужиков. Насмешливые отказы Моисея от руки и сердца полячки разгневали её. По приказу оскорблённой женщины Моисею дали сто ударов плетью и вдобавок ампутировали половые органы.