Наталия Гилярова - Неигра

– Сколько тебе лет?

– Считать долго. Туда-сюда, и не все числа натуральные…

– Почему до сих пор молчал?

– Растерялся немножко…

Тут Полинка принесла пиалу с детским фруктовым пюре, поднесла младенцу ложку и забормотала по-девчоночьи:

– Кушай, Прошенька! Это обязательно нужно для аппетита. Ты вырастешь большой, сильный…

– Да ты сама еще маленькая, – заявил младенец.

Полинка испугалась и выбежала вон, топоча пятками. Августа пошла успокоить ее. Анка, смеясь, тоже протянула ложку детенышу. Прошка отвернулся.

– Убери!

– Типа, дрянь, да? Что ж ты раньше ел? Сказать не мог? Ну у тебя и выдержка!

– Я притворялся. На самом деле мне не нужно есть. И памперсов я пачкать больше не буду. Но не думай, что я умру. Я ведь не человек. Хотя и жить в вашем понимании не буду.

– Круто! Кто же ты?

– Я не знаю. Но хлопот от меня никаких не будет. Я просто буду с вами. Заверни меня вон в ту зеленую тряпку, – он указал на старую Анкину рубашку, – мне на сто лет хватит.

– Вот придумал! Она сто лет явно не выдержит.

– Сто пудов, выдержит! Главное – чтобы без всяких фирменных значков. От примет времени одно беспокойство. Не терплю скоротечного. Заверни меня – и маскарад окончен.

– И ты не вырастешь никогда?

– Нет.

Анка задумалась.

– Так получается, что ты ненастоящий. Ну, типа, тамагочи!

– Никакой я не тамагочи! – возмутился Прошка.

И всё же Анка на всякий случай перебралась пока в другую комнату, к Августе, вместе с Полинкой. Полинка, как убежала, топоча пятками, так и не отваживалась больше взглянуть на подкидыша. Августа, наоборот, теперь не могла насмотреться на него. Она подолгу неподвижно простаивала над игрушечной повозкой. Или брала стул и сидела, смотрела. А Кларе Егорьевне его больше и не думала показывать!

Всё было так странно. Прошка, завёрнутый в зелёную рубашку, дни, недели пролеживал в игрушечной коляске, просто как кукла. Отказывался есть и гулять. Не любил, чтобы его вынимали, брали на руки. Внимательные глаза, насмешливый рот, зеленый лоскут ткани – и больше ничего! Августа даже решила перебазировать телевизор в его комнату, чтобы ему не было скучно, и научила обращаться с пультом. Но Прошка смотрел телевизор только вместе со всеми.

Анке сперва казалось интересным, что у неё в доме такая невидаль. Но вскоре эта невидаль наскучила ей. Анка работала в большом стеклянном офисе – печатала на компьютере. Августа догадывалась, что ей там невесело. Да делать нечего, потому что на прапрабабушкину пенсию не проживёшь, а помощи ждать неоткуда. Анка вечерами возвращалась домой недовольная, а дома – тоже скука. И ей стало казаться – это Прошка наводит на неё тоску. Ещё бы! Он никогда не вырастет, не изменится. Никакой непредсказуемости, а значит – и надежды. Лучше бы он был не чудом, а самым обыкновенным ребенком!

А где-то рядом, в том же самом городе, «Фломастеры» жили так ярко и весело! Раньше Анка часто бывала на их концертах. Она могла просочиться на любой из них без билета. И чувствовала себя счастливой, потому что события её жизни развивались, как в сказке. Никто и не догадывался, а меньше всех прапрабабушка. А жизнь Анки однажды переменилась самым фантастическим образом. Блестящий знаменитый великолепный Красный Фломастер подмигнул ей со сцены! Именно ей! А потом случился великий облом, или величайшее разочарование в её жизни. Радужные перспективы развеялись, надежды обратились в прах. Фломастер подмигивал другим, а её больше не замечал! Анка отчаялась и перестала бывать на концертах. Она сидела за компьютером в стеклянно-бетонном офисе, сидела с плеером, а «Фломастеры» сидели у неё в наушниках. И вся радость. Они жили сами по себе, в том же городе, но насыщенной необыкновенной жизнью, а Анка между тем пропадала! Она понимала, что ничего никогда не переменится, и ничего у неё в жизни больше не будет, кроме этого скучного феномена – Прошки.

Как-то Анка вернулась домой, по своему обыкновению, недовольная, но, против обыкновения, заглянула к Прошке. Прошка, когда кто-нибудь заглядывал в его кукольную повозку, не сразу оживал – сначала был бел и нем, потом начинал шевелиться и произносить бессвязные звуки, а уже потом розовел и делался похож на ребенка. О том, на что он бывал похож, когда его никто не видел, Анка не задумывалась…

Она в нетерпении принялась теребить его зеленую пеленку.

– Расскажи что-нибудь!

– О чем же рассказать тебе? – вздохнул потревоженный кукленыш.

– Ну, обо всем.

Читать дальше