Евгений Поляков: Двухгодичник. Сказки про Красную армию

Самые нетерпеливые рванули к нему, стараясь побыстрей избавиться от собственноручно написанных конспектов, содержащих якобы секретные тактико-технические данные американского танка «Абрамс», наших радиорелейных станций Р-хренегознаетскакимномером и массой других бесполезных, на наш взгляд, военных премудростей. Но тут дверь в класс резко отворилась, и в нее буквально влетел бывший полковник «моё фамилиё Щедров», завкафедрой гражданской обороны. Кафедрой, главной задачей которой, со слов все того же бывшего полковника, было «сделать из неопытных девушек-студенток знающих женщин-санитарок». По прилету заведующего дружественной кафедры командир взвода выдал нарастающую по интонации команду: «Товарищи курсанты!» Некоторые из нас попытались принять положение, отдаленно напоминающее «смирно». Но буквально сразу же последовала команда-близнец: «Товарищи курсанты», с опускающимися к окончанию интонациями в исполнении бывшего полковника. Несмотря на последнюю команду, в переводе на гражданский означающую «вольно», некоторые из нас продолжали стоять там, где их застигло внезапное появление вышестоящего начальства. Поэтому дальше последовала еще одна, уже ученическая команда: «Садитесь». Оцепенение было снято, послышался звук отодвигаемых стульев, и по классу прокатился огорченный вздох, означающий, что время приема пива откладывается на неопределенный срок. Выждав минуту, пока в классе установилась абсолютная тишина, полковник, который, как известно, никогда не бывает бывшим, начал:

– Вот уже третий год вы учитесь на нашей военной кафедре, постигаете, так сказать, основы армейского дела. Настало время и вам платить по счетам. Нам поступило требование из Московского областного военкомата на призыв в Советскую армию офицеров вашего года выпуска. И хотя вам необходимо еще закончить обучение, пройти военные сборы, а потом написать и защитить диплом, то есть времени, может показаться, впереди много. Но время это пролетит очень быстро, не заметите как…

Дальше пошло, что-то там про священный долг и почетную обязанность, что Родина нас вскормила и вспоила… – но слушали мы вполуха, хотя сидели тихо. Все ждали оглашения списка «счастливчиков». Большинство втайне надеясь: «А вдруг пронесет».

Но не пронесло. Из сорока курсантов нашего учебного взвода ознакомительным двухгодичным туром в армию были «награждены» тридцать шесть! Обделили только единственного среди нас ленинского стипендиата, по совместительству еще и сына научного секретаря ученого совета нашей alma mater, плюс троих обладателей исконно русских фамилий, но с явным отпечатком семитской крови на лице. Назвали даже тех, кто в этой самой армии уже успел отметиться, включая Славку Попова, нашего взводного…

В тот день пива нами было выпито значительно больше, чем неопределенное количество.

А на другой день большинство из списка Щедрова, начали крутиться. Кто-то из уже отдавших долг, не найдя других способов, перевелись на вечерний со словами: «Видали мы ваше оХфицерство сами знаете где» (на вечернем факультете военной кафедры и соответственно лейтенантского призыва не было). Кто-то решил за оставшееся до диплома время надыбать себе жену с двумя малолетними детишками (таких тогда не брали ни в космонавты, ни в армию). Кто-то через психушку попытался проблему уладить. В общем, кто как смог или не смог. Некоторые и сами хотели Родине послужить, такие даже среди уже тянувших солдатскую лямку нашлись. Были и фаталисты вперемешку с патологическими лентяями, слепо верящие в магическую силу русского «авось»… В итоге из тридцати шести уготованных к отправке в Красную (простите, Советскую) армию до нее добрались только девять, и я в том числе.

Учился тогда с нами на военной кафедре Макар. фамилии не помню, да и Макар – это, похоже, кличка его была. Ну и пусть он здесь так Макаром и остается.

Был Макар с другого факультета, кажется, с радиотехнического. И был у них на факультете злобный замдекана по старшим курсам, который Макару сказал, что диплом он у него хрен получит. Замдекана был человеком принципиальным, и Макар это, к своему несчастью, знал. Посему, чем все ближе к диплому, то ходил Макар, как в одно место макнутный, бо ожидал он не офицерских, а солдатских погон в самом что ни на есть ближайшем будущем. Но тут в дело вмешался его величество Случай. Заметим, что счастливый, как для Макара, так и для его замдекана. Отправили замдекана преподавать в какую-то страну заморскую, кажется, Алжир. Соответственно, был назначен новый замдекана, который на Макара зуба не имел. И – о чудо! – Макар защитился. На радостях таких запил Макар горькую. Он и раньше-то трезвенником, как и все мы, не слыл, а тут просто с катушек сорвался. И умудрился в течение недели после защиты три раза в вытрезвитель попасть. Один раз все это на моих глазах проистекало. Напился он тогда так, что даже идти не мог. А идти ему (или точнее ехать) надо было аж до фрязина из нашей-то Первопрестольной. В ту пору мы, кажись, с Вилли пили. Взяли мы Макара, на лавочку ближайшую положили, а сами пошли девушке его звонить, сообщить, что сейчас принесем ей Макарово бездыханное тело, бо до фрязина тащить нам его ну никак не улыбалось. Даже уговорили-таки девушку, но когда уже обратно к лавке от телефонной будки возвращались, то увидели только зад отъезжающего воронка, в который Макара и погрузили стражи правопорядка, пока мы по телефону переговоры переговаривали.

Читать дальше