Александр Покровский - Единый учебник новейшей истории

Правозащитников при президенте расширили. Теперь их будет больше. Подозреваю, многих беспокоит вот что: количество должно, наконец, перерасти в качество, а то, того и гляди, рухнет один из основополагающих философских принципов. А вот меня все больше интересует: если поместить рядом варенье и г…но, то со временем г…но запахнет вареньем?

Справка: под словом «г…но» подразумевается известное в изобразительном искусстве слово «гуталино».

Выборы, как заметил премьер, не самоцель. Отнюдь. Они нужны, по мнению премьера, исключительно «для того, чтобы получить возможность что-то сделать для людей» (сейчас заплачу). Мне очень нравятся слова «возможность» и «что-то сделать». Не сделать то-то и то-то, а только «что-то», да и то, если будет «возможность». Давно заметил: ж…па напрямую связана с головой, и когда наступает ж…па, голова начинает работать. И только в этом случае. А зачем ей по-другому стараться? Выборы, а значит – пенсии, бензин, ЖКХ, ипотека, жилье – и внимание, внимание, внимание к людям. Сначала внимание, а потом – вынимание.

Вятчан премьер посетил, там и речью разразился, а они премьеру на встрече подарили глиняный статуй – ладью, на которой рулевым медведь. Очень тот статуй премьера тронул – мол, мы в одной лодке, и правильный у нас рулевой – медведь.

Справка: слово «ж…па» – это известное всем эстетам сокращение от «жизнетрепетная тропа». Что же касается медведя, то, как говорит зоологическая энциклопедия, это «один из самых крупных и опасных наземных хищников». Совершенно непредсказуем в поведении, умен, злопамятен, коварен, обладает молниеносным броском. Не отличается ни преданностью, ни привязанностью (к дрессировщику), всегда готов напасть, жертва к нападению обычно не готова. То есть – правильный вы себе символ выбрали, ребята.

7 февраля в Японии отмечают «день северных территорий» – то есть, Курил наших, значит. Ребята с Дальнего Востока рассказывали, что жители тех четырех островов Курильской гряды, что относятся к этим «северным территориям» давно уже живут с японцами душа в душу – в Японии и контрабандистов приютят, и гуманитарную помощь, чуть чего, окажут. А вот забота нашего правительства – это только недавно проснулось. Понаехали тут. Обещаниями кормят.

А министр нашей с вами обороны господин Сердюков даже обещал перевооружить пулеметно-артиллерийскую дивизию Восточного военного округа, базирующуюся на Курилах. Наверное, новыми пулеметами. То есть, те – иены и «гуманитарку», а эти – обещания и пулеметы?

В День Конституции выступили два ее главных защитника – господин Зорькин и господин Медведев. Господин Зорькин удивил, сказав, что на него (в виде судьи) никогда никто «не давил» (в виде власти) – замечательное выражение, кстати.

Умиление мое длилось ровно секунду, после чего оно усилилось, потому что слово взял Главный Гарант Конституции – он тоже сказал, что на суды наши никто никогда не давил (в виде власти), и они совершенно свободно принимали решения (в виде совести).

Хрен его знает-то ли я уже на Луне, то ли они только что с Луны оба.

Интересно, а зачем человеку на шестом десятке лет сесть во власть до семидесяти двух? Непрерывная ложь ведет же к слабоумию.

Я понимаю, конечно, что у некоторых к семидесяти годам развивается особое прозрение, но, как правило, все заканчивается иначе, печальнее.

Ложь меняет химию ливера, возникают ненужные напряжения в органах, клетки испытывают дрожь, омерзение, и болезнь Паркинсона к этому сроку была бы вполне логична, а вслед за ней и болезнь Альцгеймера, разумеется.

И все же – зачем, в чем причина столь удивительного упорства?

Не хочется в гроб? Так, всем же не хочется, но есть же еще и неизбежность.

Конфуций говорил: крестьянин может дожить до ста лет, чиновник – никогда.

Хочется кануть в Лету в обнимку с золотым унитазом?

Ну, что ж, это, возможно, и объясняет упорное желание посидеть на стуле, но все-таки, ради чего? Может быть, кроме унитаза есть еще что-то? Ведь своим человек может считать только недавно проглоченное, но и то только на какое-то время.

А как приятно будет мне, в свои сто двадцать, пройтись по их могилам – все-таки, есть у меня такая мечта – и, подойдя к надгробию, прочитать: «жил, был, сы-по», а потом и подумать: «Ну, как, там, наконец? Не голодаешь?»