Иван Грачев - Город мертвецов и другие истории (сборник)

Но я не мог. Поэтому я сказал:

– Какую? Эту? Конечно, держи! – и запустил ею прямо в голову бомжу.

Она разлетелась на остатки «Крепкого», осколки и маленькие, подобные кусочкам света, частицы. Витек остолбенел рядом. А я, решившись, направился твердым шагом к этому «кривому зеркалу». Кулаки сжимались сами собой.

От удара бутылкой, соперник повалился на задницу, что дало мне небольшое упреждение, я как раз собирался врезать ногой по заросшей башке. Я уже замахнулся, тело напряглось, как в момент удара по мячу… И через секунду я уже лежал на земле. Противник увернулся от удара, то ли это произошло от моего опьянения, то ли от неожиданной прыти оппонента, но факт есть факт – он повалился на меня и три раза ударил прямо в нос крепким и массивным кулаком. Я услышал хруст и почувствовал, как нос резко, в одно мгновение, перестал получать воздух, а горло сдавили сухие кисти.

– Даже не думай подходить! Пшел отсюда! – прозвучал хриплый рык бомжа, направленный в сторону Витька.

Я не видел происходящего, кровь брызнула на глаза и все, что попало в обзор – это малая толика бородатого лица. Он смотрел прямо на меня и, когда Витек убежал прочь (надеюсь, за помощью), то освободил одну руку и приспустил ненастоящую бороду. На меня смотрело немолодое лицо, мужчина, лет сорока. По лбу катилась капля крови, придававшая зловещий вид.

– Что, сучонок, думал, что если тебя порой побивают, то можешь так же выебываться?! – он кричал на меня, но тембр его голоса стал таким, что, я не сомневался, кроме нас двоих его больше никто не слышит. – Я ведь знаю, кто ты! О, ты удивлен, как я посмотрю! Именно потому, что я знаю тебя, я могу сейчас избить тебя до полусмерти, да еще и окажусь правым.

Дышать стало легче, ведь в его планах было избить меня до ПОЛУсмерти.

– Завтра же, точнее, уже сегодня, ты пойдешь в офис и скажешь куратору, что тебя отправил старший района, рапорт будет у него. Ты понял меня?! – не понять или не согласиться было сложно, потому что свои слова «старший района» подкрепил усиленным давлением на гортань.

– Отлично.

Он все еще не отпускал меня, может быть, думал, стоит ли меня еще бить. Я же чувствовал лишь свою голову, ставшую такой огромной и такой разбитой, ноги и руки давно отсоединились и не подавали обратной связи. Где-то раздался топот ног.

Я повернул голову, как мог, чтобы посмотреть в сторону прохода наружу.

Там стояла она… Опять… Та самая.

«Блять!» – только и вырвалось в моих мыслях.

Злость вскипела внутри меня. Мой оппонент, видимо, почувствовал это, потому что хватка ослабла. Я сразу же прокашлялся, не привыкнув к ощущению разбитого и сломанного носа. Но адреналин кипел, меня бесило, что я опять оказался пойман в тиски собственным бредом, что эта дура опять появилась невовремя, ведь она не должна видеть меня таким жалким, таким… «неподходящим». И опять смех накатывал вместо слез или ярости, вместо дрожи, вместо тошноты. Только смех, смех, смех. Я заржал и, все еще лежа на спине, воскликнул:

– На что ты смотришь!? Иди отсюда! Пошла прочь!

– Ты что, совсем, что ли, придурок?! Какого хрена ты думал?! Ты умышленно напал на одного из наших старших сотрудников! Это просто… вообще ни в какие ворота! Ты, так сказать, салага желторотый, идиот, дебил, вообще понятия не имеешь, что у нас за структура и смеешь вытворять подобное!

Давненько меня не отчитывало начальство. Хотя, какая разница, сейчас ситуация была вообще нестандартная. Если вкратце, то «товарищ Так-сказать» уже минут двадцать расхаживал по своему белоснежному кабинету, придерживаясь собственного, только ему известного, маршрута. Менялись лишь фразы, эпитеты, да обороты. От меня не требовалось ничего сверхъестественного, просто сидеть, понурив голову, и молча обтекать под потоками грязи, вполне заслуженной. Меня, вроде бы, не собирались увольнять, как я понял это в самом начале речи, перед тем, как началось линчевание. Как ни странно, но компании было нужно, чтобы минимальное число людей было в курсе происходящего на улицах, поэтому один бывший сотрудник, тем более уволенный по статье, мог раскрыть все инкогнито, неважно каким из миллиона способов.

Но мне было очень стыдно. Чертовски, бесконечно стыдно. Так сильно, что… Короче, пиздец, как стыдно. Неужели из-за самобичевания я упал настолько низко, что был готов просто избить незнакомого человека, кем бы он там не являлся? Одна лишь мысль сидела в моей глупой башке:

«Падая все ниже, я чувствовал себя королем мира…»