Шамиль Идиатуллин - Эра Водолея

Я тоже так испугался. Думаю, все, мутант. И помру скоро. С женой общаться перестал, запил, ты что… Забросил все, сел в машину и уехал – есть тут типа база отдыха. Как раз для таких случаев. Ну, вообще для гостей. А какие гости с такими руками? Один поехал. Думаю, порыбачу, уток постреляю, в себя приду. И, значит, или поправлюсь, или помру.

Там скрутило совсем. Как раз после охоты. На уток ходили, я стреляю хорошо, трех свалил. Ну, пришли с Мансуром, это егерь, он айда стряпать – в вине тушить, со специями. А мне плохеет совсем. Я креплюсь, нельзя виду показывать, при подчиненных-то, понимаешь? А от уток дух пошел – я такого никогда не чувствовал. Сперва нормальный. А чем дольше они готовятся, тем хуже. Как с помойки, где черви уже. Я говорю: Мансур, что за дела. Он сначала глазками хлопать, потом в обиду. Я подошел, посмотрел – ну, нормальные утки. Свежак. А меня чуть на стол не вырвало.

Я же не знал, что теперь почти вегетарианец, прости господи. И что вообще только сырое переношу. И что процесс трансформации прерывать нельзя. Без подпитки водой так худо делается – просто перманентное похмелье, кишечный грипп и дамский токсикоз в одном флаконе.

В общем, упал я там. Мансур меня в джип – и до Аждахаева. В больничку. В себя пришел – как огурец, зато руки уже по локоть как в броне синей. Якудза, ты что. И жена рыдает, говорит: я сперва думала, ты меня больше не любишь, молодайку местную нашел. Потом решила, что заболел, пожалела тебя, дурака, потому что ты заразить меня боишься. Потом возненавидела, из-за того, что заразил. Чуть руки на себя не наложила. Альбертик, говорит, идиоты мы с тобой старомодные. Ты погляди – это же весь поселок уже такой. Чешется и чешую пускает.

В общем, вода это. Ты не знаешь, наверно, я тоже не знал. В мире почти все залежи воды, самой чистой, находятся на глубине от 700 метров и ниже. Это так называемые юрские слои – глинисто-сланцевые отложения. Тогда здесь мелкий залив был, всякая живность, динозавры-птеродактили тонули, слипались в курганы такие в десятки метров высотой. Получались горючие сланцы, которые миллион лет, или сколько там, не вымывались – их сверху плотные глины мелового периода прикрывают. Компостную яму видел когда-нибудь? Получилась такая компостная яма площадью в сотни, тысячи квадратных километров, консерва из юрского периода – с органикой тех времен. С ферментами. С ДНК. Которые, значит, могут вступать в симбиоз с другими ДНК и подминать их под себя. Перестраивать. Стремительно перестраивать.

А мы эту консерву открыли.

Теперь вот имеем 2 тысячи человек в разной стадии трансформации. Кто в кого. Но большинство в травоядных таких, типа игуанодонов. А еще считается, что народ не стадо.

Ладно, как говорят, революцию пережили, эволюцию уж как-нибудь… Те, кто уже перевоплотились, полностью, не как я, это пока полсотни человек, они ведь еще по домам живут. Тяжело, конечно. Жилье не приспособлено, мебель толком не используешь, скотина вся разбежалась. Ездим, кормим. Перестраиваем пока интерьеры. Дальше проще будет.

Вопрос пока, какими дети получатся. Но это скоро выясним – уже на следующей неделе первые роды в новых, будем говорить, условиях ожидаются.

Ну, в школе обучение продолжаем – только новые предметы вводим. Основы безопасности новой жизни, так скажем. И все тремя потоками идет – для обычных, для перевоплощающихся, и тех, кто уже. И ничего, не враждуют. Поначалу побаивались, понятное дело. Но тут ситуация такая – большой вопрос, кто кого еще бояться должен. Уж никак не травоядный хищника.

Странно, что мы первые добавку черпанули. Хотя не зря же Аждахаевым называемся. Видать, в последние сотни лет кто-то вглубь лез и вылазил вот таким вот…

С другой стороны, где гарантия, что мы первые? Может, все как мы делают – молчат и готовятся.

Я сначала, конечно, задергался: в Казань, в Москву, к врачам. Потом с умными людьми… Ну люди мы, люди, что ты так смотришь? Просто выглядим и как это… Ну, звучим по-другому. Я специально интересовался. Знаешь ведь самое распространенное определение – двуногая мыслящая птица без перьев? Это чье определение? Человека или тиранозавра? Вот и я теперь не знаю.

Зато я про себя знаю – я ведь человек. У меня внешность изменилась, но, блин, у людей она всегда меняется. Меня 40-летней давности поставь рядом со мною прошлогодним. Или каким бы я был лет через 40. Совсем бы разные люди получились. Мозги у меня те же, умения и желания те же. Душа. Что у меня, души теперь нет? Совесть, в конце концов. Я совестью отвечаю за свое население.