Роман Волков - Моя снежная мечта, или Как стать победительницей

Однажды Наташа все-таки не выдержала – резко шагнула к парте, откуда доносился особенно явственный шепот, и, зависнув над увлеченно беседующей парочкой, грозно спросила:

– Ну?

Девчонки вздрогнули от неожиданности, стукнулись лбами и, откашливаясь и давясь словами, прошипели:

– Че надо-то?

– Что не так? – угрюмо переспросила Наташа, впрочем, уже понимая, что ответа она не получит.

Девчонки сделали круглые глаза и непонимающе ахнули:

– А что такое?

Наташа развернулась и пошла прочь, сопровождаемая демонстративными ахами вслед:

– Нет, а что такое, мы не поняли?

А через несколько дней она обнаружила у себя в парте слегка увядший – видимо, сорванный еще утром – цветочек. То ли фиалка, то ли еще какой-то комнатный – Наташа не очень хорошо разбиралась в этих цветах, не то что в лесных. И две конфеты «Раковая шейка» – помятые, слипшиеся, видимо, до этого носившиеся в чьем-то кармане.

Наташа, стараясь не подать виду, что что-то произошло, исподлобья быстро оглядела класс. Вроде бы ничего необычного. Все как всегда. Болтушки болтали, тихони молчали, каждый занимался своими делами, и никто не следил на реакцией Наташи, заглянувшей в парту.

Весь следующий урок она раздумывала, что бы это все могло значить. Жизнь в лесу приучила ее доверять, но проверять. А учеба в школе научила ее проверять дважды, а то и трижды – и все равно на всякий случай не доверять. Конфеты пробовать она не рискнула – с одноклассниц сталось бы вымазать их в соли или еще в чем-то похуже, – а вот цветок забрала. В конце концов, тот ни в чем не провинился.

Понятно, что это был не Костик: для него Наташа навеки осталась недосягаемой мечтой, которую можно хотя бы иногда фотографировать. Он был бессловесной тенью, которая со временем совсем исчезла из мыслей девушки.

Вечером, на тренировке, скользя по погрузившемуся в сумерки стадиону, она припоминала события прошедшего дня, пытаясь понять, что это был за странный подарок – или же наоборот, ловушка. Но лыжи шелестели так умиротворяюще, а снег был таким белым, что мысли стали куда-то уходить, исчезать, сменяться другими – и Наташа постепенно забыла об этой загадке.

Через пару дней она задумчиво посмотрела на уже совершенно скукоженный цветок, который так и лежал на тумбочке у кровати, и выкинула его.

Хотя свои последствия этот эпизод возымел. Наташа стала внимательно оглядывать свой стул и парту перед тем, как садиться, – мало ли что, вдруг подложат кнопку или вымажут краской, кто знает, что у людей может быть в головах? Шушуканье не прекратилось – правда, стало менее громким и настойчивым, что сначала несколько озадачило Наташу. Но потом она подумала, что, видимо, сплетницы нашли себе новый интерес, и перестала обращать внимание, пока снова не нашла в кармане куртки конфеты.

На этот раз это были шоколадные, «Мишка в сосновом бору», дорогие и вкусные. Вкусные – как помнила Наташа, потому что и этот подарок она не решилась попробовать. Если бы это случилось в лесу, то все было бы проще, но тут она училась не доверять людям, особенно тем, кто делал неожиданно добрые в ее отношении поступки. Опыт подсказывал ей, что это может оказаться ловушкой.

Однако произошедшее снова озадачило Наташу. Куртка висела в школьном гардеробе, прямо напротив бабы Симы, школьного вахтера. Может быть, баба Сима видела, кто трогал Наташину одежду? Или хотя бы кто недавно заходил в раздевалку?

Баба Сима, не поднимая глаз от вязания, буркнула:

– Ну ходют тут постоянно. За всеми не уследишь.

Наташа оставила конфеты бабе Симе и пошла в класс.

Перед дверью она остановилась и задумалась. Несомненно, этому некто будет интересна ее реакция. То есть человек, который сейчас обратит на нее наибольшее внимание, будет тем самым, так? Так. Но, с другой стороны, этот человек мог и не знать, что она уже нашла конфеты – ведь, по идее, это должно было произойти гораздо позже, когда бы уроки закончились и ребята стали бы одеваться в гардеробе.

Он же не мог рассчитать того, что Наташа перед уходом в школу, буквально на пороге комнаты, вдруг вспомнит о том, что вчера забыла положить в пенал ластик, полуобутая, на одной ноге, проскачет к письменному столу, сунет ластик в карман – и поторопится в школу. И снова забудет про эту злосчастную стирательную резинку – до урока математики – и побежит за ней в гардероб. То есть сейчас этот человек вряд ли будет следить за ней. А вот потом, после уроков… К этому моменту нужно будет продумать, как себя повести.