Роман Волков - Моя снежная мечта, или Как стать победительницей

– Наташа, дело в том, что мне звонила Нина Георгиевна, и … – начал тренер.

– Хотите чаю? – перебила его Наташа.

– Гмм, нет, спасибо, – на секунду задумался Валерьянов и продолжил: – Так вот, Наташа, дело в том, что…

– А я бы очень хотела выпить чаю, – снова перебила Наташа, – подождите, я скоро вернусь.

Она взяла чашку, стоявшую на тумбочке, и, решительно раздвинув занавески, нырнула из комнаты в небольшой предбанник, где располагался столик с электрическим чайником, посудой и нехитрой едой.

Валерьянов в недоумении остался сидеть на единственном стуле около письменного стола. Он явно не так представлял себе разговор с Наташей. Виктор Степанович чертыхнулся про себя и в который раз пожалел, что девочка все-таки открыла дверь, а не притворилась, что ее нет. Ожидая, тренер принялся рассматривать картинки, висевшие на стенах. Он увидел знаменитых спортсменов, чемпионов мира и Европы, победителей олимпиад, звезд биатлона и лыжных гонок, среди которых был даже он сам в эпоху своих побед.

Однако среди калейдоскопа журнальных вырезок Валерьянова заинтересовало еще кое-что, висевшее прямо у изголовья кровати. Это был обычный альбомный лист, расчерченный карандашом. Валерьянов пригляделся и прочитал вверху: «График тренировок Тобуроковой Н.». Вниз листа распростерлись числа месяцев, дни недели, рядом с которыми были сделаны записи вроде «Сегодня только 15 км утром и 20 вечером. Надо поднажать» или «С утра сделала 45 км, вечером тренировки нет, иду в тир». Напротив сегодняшнего дня Валерьянов прочел: «Утром – 30 км». Оставалось еще пустое место для сегодняшней вечерней тренировки. Виктору Степановичу стало не по себе. Оказывается, девочка настолько увлечена биатлоном, что, не жалея себя, пашет как вол! Она же себя так покалечить может! А он-то, дурак, ничего не замечал, да еще и от гонки ее отстранил. Да и остальные тоже хороши – ничего не рассказывают, только шушукаются между собой. Ему и раньше случалось наказывать своих ребят, но еще ни разу не было такого случая, чтобы ученики наказывали самих себя! Да, Степаныч, ты явно сдаешь позиции. Ну-ка, не ныть, волю в кулак и возвращай Тобурокову в команду! И в школу возвращай, дуреху. А то инвалидом станет, на твоей совести будет.

От тревожных мыслей Валерьянова отвлек хлопок двери. Наташа вернулась с отрешенным лицом и пустой кружкой.

– Я всем им докажу, что я честно победила. Честно!

Тренер обернулся к ней:

– Наташа, не нужно обижаться. Все наши страхи мы сами себе придумываем. Все обиды – тоже. Всю зависть, гнев – все сами. А их на самом деле нет. У тебя энергии и злости спортивной хоть отбавляй, а ты тратишь ее неправильно.

Он потрепал ее по плечу.

– На одной злости далеко не уедешь. И помимо лыжни в мире есть много хорошего. – Валерьянов поднялся. – Мы можем справиться с любыми преградами только головой – не ногами. Если что-то тебя беспокоит, подходи смело ко мне, и я обязательно помогу. Думаю, с сегодняшнего дня ты можешь вернуться в команду и участвовать в субботней гонке. Я вижу, что и без моих тренировок ты к этому готова, – он усмехнулся и бросил взгляд на листок над кроватью.

Наташа тут же подняла голову и посмотрела на тренера.

– Однако, – поспешно добавил он, – я разрешаю тебе это сделать, если ты будешь исправно посещать занятия в школе. Твои утренние тренировки – это лишний труд, который может тебя загнать в больницу. И еще неизвестно, сможешь ли ты после этого продолжить заниматься биатлоном. А вот знания тебе очень пригодятся. Ты меня поняла?

Наташа смотрела на тренера, как рядовой на генерала. Она несколько раз быстро кивнула и смогла вымолвить только одно слово:

– Спасибо.

Жизнь вернулась на круги своя. Наташа взялась за учебу, однако мысли ее по-прежнему были далеки от школьных предметов. Вместо прогулов теперь в классном журнале появлялись двойки и трояки, хотя нередко случались и хорошие отметки. Все так же девушка была равнодушна к алгебре и физике и грезила большими гонками, тренируясь беспощаднее всех и показывая самые яркие результаты в своей команде. Если выдавался свободный день, Наташа обязательно выезжала в лес, не позволяя себе расслабиться. Виктор Степанович обыкновенно ругался:

– Тобурокова! Ты себя в могилу загонишь! И меня тоже!

Но тренер говорил так только для виду, в душе он был рад стремлению и самоотдаче своей лучшей биатлонистки.

В конце апреля сошел последний снег. Погода в большом сибирском городе наконец-то принесла его жителям долгожданное солнце и теплый ветер. Деревья постепенно одевались в нежную зелень, и все чаще раздавалось пение птиц. Все это очень беспокоило Наташу. Она жила биатлоном и боялась, что драгоценное летнее время без тренировок будет потрачено зря. Как-то раз, выходя с одного из последних занятий, девочка подошла к Валерьянову и спросила: