Ильдар Абузяров: Финское солнце

Сирка размахивала руками и громко орала. И так эмоционально жестикулировала, что были видны ее мокрые подмышки. Значит, авария серьезная.

Они ушли, а мне оставалось гадать, где у Сирки прорвало трубу – в прачечной или в квартире. Если в прачечной, тогда понятно. Прачечная в нашем доме-утюге – то место, где встречались жильцы, которые еще не обзавелись персональными стиральными машинами из Италии. Прачечной заведовала Сирка. Работа была ей по душе. Да и мне нравилось, когда Сирка включала поутру гигантские стиральные машины, и весь дом начинал сперва мелко вибрировать, а потом ходить ходуном. Бак походил на нашу с вами планету с мелькающими за стеклом материками, ледниками и облаками. Шум вечного земного круговорота будоражил сознание, давал надежду, казалось, проникая в самую кровь. Этот шум священной очищающей воды будоражил жилы и завораживал всех жильцов. И все знали, что за зимой придет весна, растают наледи, потекут ручьи.

Было так приятно лежать и слушать с утра, как вода смывает все закоснелое, весь замшелый и мрачный порядок вещей. А потом хотелось вскакивать, умываться, скидывать с себя старую одежду, делать зарядку, надевать чистые белые праздничные рубахи. И идти на лыжах в лес – в священные рощи. Или водить хороводы-службы прямо в «Доме».

Шум стиральных машин был как праздник. Как рождение ребенка или свадьба. Он был символом вечного обновления и великого круга, который совершает само Солнце.

Но все изменилось, когда Сирка обнаружила потеки на лице своего мужа Пертти и затхлую лужицу на тверди пола. Протекал шланг, и это был дурной знак. Духи воды этого не потерпят. Да и муж день ото дня выглядел всё хуже и хуже: весь распух и надулся, как забитая где-то труба. Пертти пошел обследоваться и узнал, что болен раком прямой кишки и что жить ему осталось совсем недолго. А потом вода потекла в обратном направлении, в отжимающий отсек, отчего у Сирки все сжалось внутри и засосало под ложечкой. О-о, кошмар! Реки потекли вспять! А ведь Сирка всегда старалась ставить машины на четвертый, деликатный режим стирки. Так прекратился вечный бег и началось сжимание.

Затапливало откуда-то сверху. А сверху над Сиркой жили Кастро и Люлли. Румяная Люлли была такой неуклюжей на кухне! Такой медлительной. Вполне возможно, что это она затопила соседей. С Люлли-копушей и не такое могло случиться. Когда Люлли стряпала на кухне, снимала ли пену с наваристого мясного бульона, кидала ли свеклу в борщ, она всё ниже сгибалась над кастрюлей и еще больше краснела.

Краснела от пара и духоты, исходивших от духовки, а пальцы ее вместе с прихваткой все более напоминали неловкие клешни. У неуклюжей Люлли всё просто валилось из рук. Как вот сейчас, в этот момент, вывалилась прихватка. И Люлли где-то в глубине души понимала, что из ее рук помалу уходят их с Кастро любовь и счастье. От этого Люлли становилось совсем плохо и душно. Жар охватывал всё тело, щеки пылали огнем.

Хорошо еще, что Кастро работал в аптеке «36 и 5», а по ночам еще дежурил в аптеке «35 и 6» и следил за температурой в семье. Время от времени приносил он Люлли касторку, а также лекарства от повышенного давления и крем для рук. А сегодня Кастро, судя по запаху из вентиляционной шахты, принес сверток с раками. Он решил, что у них к пяти годам совместной жизни должны быть раки на ужин. И попросил Люлли приготовить в духовке раков со сметаной.

И она вроде как бы согласилась. И достала с полки книгу рецептов, чтоб уточнить дозировку ингредиентов. А Кастро в это время прикорнул на диване. Всё-таки в аптеке ему целый день приходилось стоять на ногах. Но не тут-то было. Только Кастро начал смотреть сон, в котором он обрезал кубинскую сигару, как звон и треск заставил его вскочить на ноги и броситься на кухню. Там он увидел, как Люлли собирает расползшихся по полу раков и закидывает их на противень. Раки, вымазанные в сметане, выскальзывали из рук Люлли и снова расползались в разные стороны, словно чуяли беду.

А в это время электрическая печь уже раскалилась. А печи у поволжских финнов испокон веков – священный очаг. В печах производят ритуальную варку, приносят жертвы и хоронят кости усопших. Варят кашу для духов и покровителей семьи. А кости складывают в воршуд – специальный короб. Но какой уж тут короб, если раки не хотели лезть даже на противень! И открытая форточка не помогала, потому что дыма становилось все больше, даже раков едва разглядишь.

Да и свои руки и ноги Люлли из-за дыма от перекалившегося масла уже видела с трудом. Порой Люлли казалось, что она сама себя приносит в жертву у электрической духовки, что ее кости уже хранятся в мешочке ее дряхлеющего тела. Но что поделать, если, как пояснил сантехник Сантари, котловая энергия – самая эффективная. С помощью нее отапливается дом, греется вода.