Вячеслав Ворон: И тут случилась война

Матрона не спала, от внезапно навалившегося счастья сердце девушки вырывалось из груди.

– Нет, Лид, не сплю. Очень люблю его, девчат, вот с первого дня, как увидала, так он мне в душу и проник. Ни дня не было, коли б я о нем не думала.

– Матреш, в народе говорят про таких, как он, что бабы к нему льнут, сами на шее виснуть будут. Не боязно?

– Отчего ж не боязно? Боязно, только не могу я без него. Люблю его. Да разве все мои душевные тайны вам расскажешь. Чему быть – того не миновать. Кажись, так ещё в народе говорят. Все, девчат, давайте спать. Утро вечера мудренее.

Матрона отвернулся к стене, обняв подушку руками.

– Ох, и счастливая ты, Матреша. Первый парень на районе – и сразу твой. А мне этот кучерявенький приглянулся, дружок его. По мне так тож хорош, – добавила Лида.

– Это Сашка, что ли? – переспросила одна из подруг.

– Да, он самый, – ответила Лида.

– Ну, ты, подруга, не промах, смотри, влюбишься.

– А что, и влюблюсь, сколь мне в девках-то сидеть?

– Сашка – парень видный и толковый. Гляди, за год уже помощник мастера участка, того глядишь начальником станет.

– Девчат, давайте спать, сосватаем мы тебя Сашке. Только не сегодня, – пробасила Матрона.

Лида согласилась с Матроной и замолчала.

Лежа на животе и обнимая обеими руками подушку, Матрона незаметно для себя погрузилась в глубокий сон. Ей снилась её деревня под Орлом, её мать и отец в военном кителе, при орденах. Они сидели за большим столом, по правую руку отца расположились её братья и сестры, а рядом с матерью – бабушка. Матрона вместе с Фёдором стояла на пороге и пыталась рассказать родителям про него. Но голос был беззвучным, словно она говорила, а её никто не слышал. Отец переспрашивал её после каждого слова, мать разводила руками, не понимая её, и только бабушка все слышала и понимала. Она кивала головой, когда Матрона представляла Федора. По её просветленному лицу было видно, что она одобряет выбор внучки. Отец показал жестом, чтобы она присела с Федором напротив, но бабушка запричитала и указала ей на выход. Она махала руками и что-то причитала себе под нос. По отрывкам её фраз, Матрона услышала, возможно, то, что впоследствии определило ее дальнейшую судьбу: «Ты иди, внучка, не надо с нами за стол, не время ещё. Иди, рожай детей, и расти их. Это твое житие. Мы тут сами по-семейному управимся». Стол стал удлиняться, и мама, отец, братья и сестры, и бабуля – вместе с ним. Внезапно появившаяся дверь перед столом вдруг резко захлопнулась с характерным стуком. Матрона от испуга вздрогнула и проснулась. За окном было раннее утро, а на пороге у двери стояла Лида с полотенцем наперевес и взъерошенными после мытья волосами.

– Извини, подруга, что разбудили тебя, сквозняк, вот и не удержала дверь. – оправдываясь сказала Лида.

Матрона одобрительно моргнула, но ничего не сказала. Странный сон ещё оставался в ее памяти, и она прокручивала его в голове бесконечно. Ей хотелось все рассказать подругам, но что-то глубоко внутри ее запрещало это делать. Так, не вставая с кровати и уткнувшись в подушку, она пролежала до обеда. Как раз к этому времени пришёл Фёдор. Узнав, что Матрона ещё отдыхает, присел на лавочку во дворе общежития ждать её.

Ждать пришлось долго. Но любовь умеет ждать. Через пару часов, Матрона, в новом платьице из синего льна в крупный белый горох, в туфлях-лодочках на каблучках, с пышными начесом на голове, вышла из общежития. В лучах летнего солнца она ступила на дорожку, утопающую в зелени акаций, и её походка была столь грациозна, а фигурка тонка, что Фёдор застыл, в изумлении приоткрыв рот.

– Федя, что с тобой, милый? – спросила Матрона, подходя к Фёдору.

– Да со мной приступ от твоей красоты, – проокал Фёдор. – Ты, Матрон, неземна, ты – моя богиня.

Он взял её за руку и поцеловал в щечку. Подруги, все это время торчавшие в окне, дружно захлопали в ладоши. А Лида ещё и прикрикнула:

– Федь, ты это, смотри, не проморгай нашу Матрешу, и Саньке от меня привет передай.

– Не проморгаю, не боись, я её крепко держу.

Он сжал её руку в своей с силой. Матрона посмотрела на него с улыбкой.

– Сашка мой приглянулся тебе, да, Лидок? – спросил Фёдор.

– Ну, не знаю, поживем увидим, – пококетничала Лида.

Он махнул рукой в сторону окна, где была Лида, и обратился к Матроне:

– Ты как, Матреша? Как спала?

В её голове снова возникла немая сцена сна. Но та же сила не позволила ей рассказать свое сновидение.

– Нормально, Федя, о тебе все думала.