Орхан Памук - Рыжеволосая Женщина

То же вскрытие установило причину смерти. На следующий день все газеты опубликовали результаты судебно-медицинской экспертизы: «Сын выстрелил отцу в глаз». Как рассказал мой сын в суде, он был вынужден себя защищать и пистолет выстрелил случайно, когда сын пытался забрать его у отца.

Судья постановил, чтобы водолаз спустился в грязный колодец еще раз. Теперь водолаз вернулся с пистолетом «кырыккале». Пуля, попавшая Джему в левый глаз, была выпущена из этого пистолета, и наше положение в суде изменилось. Во мне зародилась вера в оправдательный приговор. Произошедшее было самозащитой. Конечно же, не сын принес пистолет к колодцу, а боявшийся сына отец.

После того как пистолет был найден, отношение ко мне сотрудников фирмы и Айше-ханым изменилось. Они поняли, что мой сын не планировал заранее убить своего отца, следовательно Энвер является наследником Джема, то есть самым крупным акционером «Сухраба».

Во время первой нашей встречи в офисе «Сухраба» Айше-ханым держалась хладнокровно и достойно. Насколько она поверила в те грязные сплетни, что писали обо мне в газетах? По ее глазам я видела, что она старается сдержать свою ненависть, свой гнев. По всему ее виду было ясно, что она похоронила глубоко в сердце боль от страданий по своему любимому супругу (по крайней мере сейчас), решила наладить со мной хорошие отношения и использует для этого всю свою волю.

Я хотела ее успокоить: конечно же, я не могла говорить от имени сидевшего в тюрьме Энвера, судебное дело которого все еще продолжалось, но ни моей целью, ни целью моего сына не являлось разорить эту огромную строительную компанию «Сухраб», созданную с помощью большого ума и творческих способностей покойного Джема, и лишить работы сотни человек, работавших там. Как раз наоборот, нам хотелось, чтобы «Сухраб» стал еще более успешным. Сегодня я считаю днем основания «Сухраба» тот день, когда тридцать лет назад Махмуд-уста начал копать колодец с покойным отцом моего сына.

После того как я осторожно все это проговорила, я поведала Айше, как однажды вечером 1986 года Джем пришел в шатер Театра Назидательных Историй и очень впечатлился, увидев трагедию Рустама и Сухраба. Между моими слезами, которые я проливала в шатре в тот день, и слезами, которые я проливала тридцать лет спустя у колодца по отцу и сыну, существовала связь, такая же точно, как между легендами и жизнью.

– Жизнь повторяет легенды! – сказала я взволнованно. – А вы так не считаете?

– Считаю, – вежливо ответила Айше-ханым.

Я видела, что ни она, ни другие директора «Сухраба» не хотят сделать ничего, что обидело бы или огорчило меня или моего сына.

– Не забывайте, что, когда Джем помогал Махмуду-усте копать тот колодец, я была в Онгёрене. Название вашей фирмы «Сухраб» связано с моим заключительным монологом из пьесы, которую я играла в те дни.

Айше-ханым растерянно заморгала, словно бы удивилась моим словам.

– Сухраб – имя героя произведения Фирдоуси «Шахнаме», – сказала она.

Оказалось, что они с мужем годами читали на эту тему книги, проводили исследования, ездили по миру, разглядывая персидские миниатюры в музеях, и встречались со специалистами. Глядя из окон центрального офисного здания «Сухраба» на высотные дома Стамбула и на море, Айше вспомнила немало сцен из счастливого прошлого и рассказала мне с отчетливым удовольствием, наслаждаясь воспоминаниями, о музее в Санкт-Петербурге, о доме в Тегеране, об Афинах, о следах истории, разбросанных по всему миру, о знаках и образах. Эта женщина жила с отцом моего сына и была счастлива с ним. Главным акционером фирмы, которую они создали с помощью бог ведает каких трудов, теперь мог оказаться мой сын, но «Сухраба» вырастили и подняли на ноги именно эта женщина со своим мужем.

В те же самые дни, бывая в тюрьме Силиври, я начала рассказывать моему сыну то, что слышала от Айше-ханым. Совершив три пересадки на автобусе, я добиралась из Бакыркёя до тюрьмы. Там меня каждый раз ощупывали опытные руки женщин-охранниц, отпускавших острые словечки по поводу моих рыжих волос. Затем следовали комнаты ожидания, открывающиеся двери, закрывающиеся двери, открывающиеся замки, закрывающиеся замки – я проходила такое количество комнат и коридоров, что забывала, где и в каком времени нахожусь. Ожидая появления сына за звуконепроницаемым стеклом, я иногда начинала дремать, иногда теряла терпение, а в большинстве случаев злилась, но держала себя в руках.